Пакт Молотова-Риббентропа: причины и последствия
В самом пакте Молотова-Риббентропа нет никаких загадок, всё происходящее имело вполне очевидные причины, и намерения сторон даже не скрывались. Кроме того, сейчас достаточно документов в открытом доступе, которые позволяют любому человеку с ними ознакомится, и самостоятельно сделать выводы.
При этом, точно так же, как и в случае с Варшавским восстанием, например, или с Катынью, голодомором, оккупацией Прибалтики и другими событиями той эпохи, где то, что происходило вполне очевидно, идёт волна сознательного искажения и фальсификаций. Отдельный вопрос кому это нужно, и самое главное зачем?
Понятно, когда это делают с целью пропаганды, и задача состоит в том, чтобы манипулировать общественным сознанием для достижения своих целей. Пугает то, когда этим занимаются профессиональные историки, которые в силу специфики своей профессии, прекрасно понимают и что делают, и какой вред наносят своей стране.
Да, многие страницы нашей истории не вполне приятны, пакт Молотова-Риббентропа одна из таких страниц, но, было как было. Историю нужно знать и принимать: воспринимая себя такими, какие мы есть.
Искажение истории никогда ни к чему хорошему не приводит, и закрывая глаза на определённые события, пускай и неприятные, позволяя себя обманывать, нация обречена наступать на те же грабли вновь и вновь…
О причинах заключения пакта Германии и СССР
Надо сказать, что до 1939 года Советский Союз и Германия были злейшими врагами. Обусловлено это было несколькими факторами: исторической памятью (Первая мировая война не так давно закончилась), очевидной новой опасностью исходящей от Германии — после того, как Гитлер пришёл к власти, он в общем-то свои планы по отношению к СССР и не скрывал, но самое главное — идеология. Т.е. точек соприкосновения у СССР и Германии не было и не могло быть никаких.
К 1939 году Гитлер вовсю вел активные действия по претворению своих планов в жизнь: уже состоялся аншлюс Австрии, в марте 1939 года немецкие войска входят в Прагу…
И дальше было два варианта, куда двинется Гитлер, а то что он двинется сомнений уже не было ни у кого, такую армию он создал не просто так: на запад (Франция и Англия) или на восток (СССР).
Для того, чтобы двинуться на СССР Гитлеру нужно было обеспечить тылы, либо уничтожив Францию/Англию, либо сделав из них союзников. Второе было сложнее по а) идеологическим причинам и б) для того чтобы идти на СССР, Гитлер должен был решить польский вопрос, и если молчаливого согласия от Англии/Франции Гитлер возможно и мог бы добиться, то раздавить своего союзника, Польшу, ему бы никто не дал (собственно, в сентябре 1939 именно так и произошло и после нападения Германии на Польшу, Германии тут же была объявлена война). Поэтому, для того, чтобы нападать на СССР, получается, сначала надо было уничтожить Англию/Францию.
Но, для того, чтобы двинуться на Францию/Англию, Гитлеру было необходимо, соответственно, решить проблему со своими тылами на востоке, т.е. с Польшей и СССР. При этом Польша была союзницей Франции/Англии и злейшим врагом СССР. Вот эту карту Гитлер и решил использовать.
Итак, в мае 1939 года Гитлер определяется со своими намерениями и принимает решение начать войну с Польшей. Решение, при этом, достаточно спонтанное (от принятия решения до нападения всего 3 месяца).
Но, всё не так просто, и перед тем, как напасть на Польшу, Гитлеру было необходимо, в свою очередь, решить вопрос с СССР (с которым Германия, как мы помним, находилась во враждебных отношениях) — по сути, получить его, СССР, согласие на своё вторжение в Польшу, как бы дико это не звучало.
Да, Гитлер, конечно, знал, что у СССР и Польши очень натянутые отношения и был, уверен, что СССР ни при каких условиях на помощь Польше не придёт, но проблема была не в этом.
Дело в том, что сама, этническая, Польша, точнее её центральная часть, ещё совсем недавно была частью Российской империи. Более того, её восточные земли, где в большом количестве проживали этнические белорусы и украинцы считались российскими исторически (до сих пор, кстати, считаются), более того, отошли Польше по результату унизительного поражения в советско-польской войне 1920 года. И что совсем осложняло ситуацию, восточная граница Польши заканчивалась всего в нескольких десятках километрах от Минска, а это уже совсем недалеко от Москвы. Напомню, Германия на тот момент была для СССР враждебным государством. Т.е., нападая на Польшу, без согласования своих планов с СССР, Гитлер рисковал переступить тонкую красную линию, территория за которой, по умолчанию, считалась российской/советской, и после чего могла начаться война с СССР. И где та красная линия пролегала, которую СССР потенциально мог считать “своей” территорией никто не знал.
Поэтому, Гитлер прекрасно понимал, что любое его действие против Польши будет воспринято СССР, как угроза его (СССР) национальной безопасности. Другими словами, нападая на Польшу без заранее оговоренных условий этого нападения с СССР, Гитлер должен был быть готов к войне с СССР. А вот к войне с СССР он, Гитлер, в 1939 году был совершенно не готов, и его планы это не входило. Более того, это было для него смертельно опасно, без согласия СССР на своё вторжение в Польшу, Гитлер получал войну с Польшей, войну с Францией/Англией и потенциальную войну с СССР — самый кошмарный сценарий из всех возможных.
Поэтому, задачей Гитлера было любой ценой вывести из игры СССР.
И, примерно, с апреля-мая 1939 года начинается резкое потепление отношений со стороны Германии.
17 мая 1939
Советский поверенный в делах советник посольства Астахов 17 мая 1939 года в разговоре с заведующий восточноевропейской референтурой политико-экономического отдела МИД Германии Карлом Шнурре отметил, что: “тон германской прессы за последние недели совершенно изменился”.
Изменение немецкой риторики происходит настолько резко, что это не может не вызвать подозрения у советской стороны:
“Москва не совсем верит в изменение германской политики в отношении Советского Союза”.
Однако, и у СССР, так случилось, нет особого выбора: переговоры с Францией и Англией идут очень медленно, и к взаимопониманию обе стороны прийти не могут.
Часто, в этом контексте неудачных переговоров, и как оправдание сближения СССР с Германией, приводится Польша, которая демонстративно враждебно вела себя в отношении СССР. И главная претензия к ней — отказ пропускать войска Красной Армии через свою территорию. Но, давайте будем честными, кто-то правда верит в то, что дав разрешения войскам Красной Армии зайти на свою территорию, особенно в её восточные районы, населённые украинцами и белорусами она (Красная Армия) оттуда бы потом ушла? Не верили и поляки. И в этом их вряд ли можно упрекнуть.
26 июля 1939
Как бы там ни было, после обоюдного зондажа и подготовки почвы, в конце июля 1939 года, всего за месяц до запланированного вторжения в Польшу, немцы переходят к активным действиям и дальше события развиваются очень быстро.
Немцы отмечают для себя главное: “можно заключить, что в течение определенного времени Москва решила следовать как в отношении нас, так и в отношении англичан политике затягивания и отсрочек для того, чтобы отложить принятие решений, важность которых она ясно понимает. Отсюда гибкая позиция русских в ходе многочисленных бесед, такова, в частности, позиция Молотова; отсюда и затягивание экономических переговоров, на которых русские крайне сдержанны в темпе; отсюда, скорее всего, также и задержка в Москве посла Мерекалова. А в общем — большое недоверие не только к нам, но и к Англии.”
Но, делают при этом вывод, что: “С нашей точки зрения, можно рассматривать как заметный успех то, что Москва после месяцев переговоров с англичанами все еще неясно представляет себе, что ей следует в конце концов делать.”
И тут же начинают достаточно агрессивно склонять СССР в сторону:
“С нашей стороны не может быть и речи об угрозе Советскому Союзу.”
“Германская политика направлена против Англии.”
Намекают на выгодный союз, которому: “В данный момент, однако, этому препятствует Советский Союз, подписывающий с Англией договор, направленный против Германии. Советский Союз в этом случае сделает свой выбор и встанет, вместе с Англией, в оппозиционный Германии лагерь.”
Предлагает: “Что может Англия предложить России? Самое большее — участие в европейской войне, вражду с Германией, но ни одной устраивающей Россию цели. С другой стороны, что можем предложить мы? Нейтралитет и невовлечение в возможный европейский конфликт и, если Москва этого пожелает, германо-русское понимание относительно взаимных интересов, благодаря которому, как и в былые времена, обе страны получат выгоду.”
29 июля 1939
И всего через три дня, 29 июля, послу Шуленбургу в Москву летят дополнительные инструкции: “Если все разовьется так, что Молотов оставит свою сдержанность, которую он пока что проявляет, Вы можете сделать еще один шаг в Вашем заявлении и сказать что-нибудь более определенное, чем то, что в общих чертах было высказано в меморандуме. Это особенно касается польского вопроса. При любом развитии польского вопроса, мирным ли путем, как мы хотим этого, или любым другим путем, т. е. с применением нами силы, мы будем готовы гарантировать все советские интересы и достигнуть понимания с московским правительством. Если беседа будет протекать положительно и в отношении прибалтийского вопроса, то должна быть высказана мысль о том, что наша позиция в отношении Прибалтики будет откорректирована таким образом, чтобы принять во внимание жизненные интересы Советов на Балтике.”
Германия уже спешит, у неё есть что предлагать и она готова на всё, ради того, чтобы вывести СССР из игры. Времени на долгие торги нет, поэтому Шуленбургу даётся Польша для торговли, но если этого будет недостаточно, то и в качестве дополнительного козыря — Прибалтика. По большому счёту Гитлеру было всё равно, что отдавать, его главной задачей была нейтрализация СССР любой ценой, и он знал, очевидно, что после того, как закончит дела с Польшей, а потом и с Францией/Англией, всё равно вернётся обратно, чтобы забрать своё.
3 Августа 1939
И уже 3 августа в действие вступает тяжёлая артиллерия в лице самого главы немецкого МИД Риббентропа. Он уговаривает, намекает и угрожает одновременно: “Я продолжил, что наша политика прямолинейна и долгосрочна; мы не торопимся. Мы благожелательно расположены к Москве. Поэтому вопрос в том, какое направление захотят выбрать [советские] лидеры. Если Москва займет отрицательную позицию, мы будем знать, что происходит и как нам действовать. Если случится обратное, то от Балтийского до Черного моря не будет проблем, которые мы совместно не сможем разрешить между собой. Я сказал, что на Балтике нам двоим хватит места и что русские интересы там ни в коем случае не придут в столкновение с нашими. Что касается Польши, то за развивающимися событиями мы следим внимательно и хладнокровно. В случае провокации со стороны Польши мы урегулируем вопрос с Польшей в течение недели. На случай этого я сделал тонкий намек на возможность заключения с Россией соглашения о судьбе Польши. Я описал германо-японские отношения как хорошие и дружественные. Эти отношения прочные. Однако что касается русско-японских отношений у меня есть свои собственные соображения (под которыми я понимаю долгосрочный modus vivendi между двумя странами).”
И дальше интересное место: “Я провел всю беседу бесстрастным тоном, а в заключение снова дал понять поверенному в делах, что в международной политике мы не следуем тактике демократических держав. Мы привыкли строить на солидном фундаменте, не должны платить дань неустойчивому общественному мнению и не хотим никаких сенсаций. Если беседы, подобные нашей, не будут вестись с той степенью секретности, которой они заслуживают, они будут прекращены. Мы не стремимся привлечь к ним внимание. Выбор, как уже говорилось, у Москвы есть. Если в Москве заинтересованы в наших идеях, почему бы тогда господину Молотову не подхватить сразу же эту нить в беседах с Шуленбургом.” — по сути Риббентроп приглашает коллегу (Молотова) к прямому диалогу на очень важные темы. Я думаю, все понимали, о чём будут эти разговоры и насколько это всё серьёзно. Германия предложила СССР поделить Восточную Европу, пока в виде намёка, отсюда и предупреждение о том, что дальше, с этого места начиная, все темы переговоров не должны выйти наружу. Это уже даже не Мюнхен.
И в конце письма приписка для графа Шуленбурга:
“Я вел беседу, не показывая, что мы торопимся. Поверенный в делах, который, казалось, был заинтересован, несколько раз пытался повернуть беседу в сторону более конкретных вопросов, вследствие чего я дал ему понять, что я буду готов к уточнениям сразу же после того, как советское правительство официально уведомит нас о том, что оно в принципе желает новых отношений. Если Астахов будет инструктирован в этом духе, мы, со своей стороны, будем заинтересованы в скорейшем ясном урегулировании. Это исключительно для Вашего личного сведения.” Другими словами, намёки даны, те кому нужно понимают о чём речь, и если вам (СССР) это интересно, но Германия готова разговаривать очень конкретно и на самом высоком уровне. Но на самом деле Германия уже очень спешит!
14 Августа 1939
Ответ приходит только 14 августа (до нападения на Польшу, чуть более 2-х недель), а переговоры ещё даже не начинались и судя по ответу оптимизма немного. Поражает немецкая самоуверенность. Как я уже написал выше, очень сложно представить немецкое вторжение в Польшу без урегулирования этого вопроса с СССР. Тем более, переговоры с Англией и Францией СССР по прежнему ведёт, т.е. риск того, что не добившись положительного результата СССР, в любой момент, найдет точки соприкосновения и вернётся к диалогу с Англией и Францией был слишком велик. Нападение на Польшу без СССР, почти гарантированный союз СССР, Франции и Англии против Германии, с Польшей, которую ещё надо было захватить — самоубийство для Германии. Тем интереснее (если здесь правомерно это слово) наблюдать за усилиями немецких дипломатов, которые в условиях сжатого времени должны были получить для себя положительный результат.
Итак, 14 августа, Астахов сообщает, что: “Советы заинтересованы в обсуждении отдельных групп вопросов”.
Однако! “Подобное обсуждение, однако, может происходить только постепенно или, как мы это выразили, поэтапно.”
И немцы начинают давить. В этот же день, 14 августа, Риббентроп опять подключается лично и передаёт Шуленбургу объёмную инструкцию для Молотова, суть которой, максимально быстро убедить советское руководство принять решение по сотрудничеству с Германией: “Кризис в германо-польских отношениях, спровоцированный политикой Англии, а также британская военная пропаганда и связанные с этим попытки создания [антигерманского] блока делают желательным скорейшее выяснение германо-русских отношений. В противном случае, независимо от действий Германии, дела могут принять такой оборот, что оба правительства лишатся возможности восстановить германо-советскую дружбу и совместно разрешить территориальные вопросы, связанные с Восточной Европой. Поэтому руководителям обоих государств следует не пускать события на самотек, а действовать в подходящее время. Будет губительно, если из-за отсутствия взаимопонимания по отношению к взглядам и намерениям друг друга наши народы окончательно разойдутся в разные стороны.”
И предлагает ускорить процесс: “Поскольку, однако, судя по предшествующему опыту, такое выяснение отношений может протекать лишь постепенно и через обычные дипломатические каналы, имперский министр иностранных дел фон Риббентроп готов прибыть в Москву с краткосрочным визитом, чтобы от имени фюрера изложить взгляды фюрера господину Сталину.”
15 Августа 1939
Ответ Молотова 15 августа: “В связи с идеей приезда сюда имперского министра иностранных дел он хочет высказать свое личное мнение о том, что подобная поездка требует соответствующих приготовлений для того, чтобы обмен мнениями дал какие-либо результаты.”
16 Августа 1939
И опять Риббентроп с инструкциями для Шуленбурга 16 августа: “Фюрер считает, что, принимая во внимание на стоящую ситуацию и каждодневную возможность возникновения серьезных инцидентов (в этом месте, пожалуйста, объясните господину Молотову, что Германия полна решимости не терпеть бесконечно польские провокации), желательно общее и быстрое выяснение германо-русских отношений и взаимное урегулирование актуальных вопросов. По этим причинам имперский министр иностранных дел заявляет, что начиная с пятницы 18 августа он готов в любое время прибыть самолетом в Москву, имея от фюрера полномочия на решение всего комплекса германо-русских вопросов, а если представится возможность, то и для подписания соответствующего договора”.
И приписка: “Абсолютно конфиденциально для Вашего (прим.моё. т.е. для Шуленбурга) сведения добавляется, что мы особенно заинтересованы в том, чтобы моя поездка в Москву могла состояться в конце этой или в начале следующей недели”. (16 августа 1939 года было воскресенье, значит “эта неделя” это 17-23 августа, а начало следующей 24-25 августа). Одна из дат выбранная Гитлером для нападения на Польшу была 26 августа. И немцы спешат!
17 Августа 1939
А вот СССР нет, ответ Молотова от 17 августа: “Сначала должно быть заключено экономическое соглашение. То, что начато, должно быть доведено до конца.
Затем, через короткий промежуток времени, по усмотрению Германии, последует либо заключение пакта о ненападении, либо подтверждение договора о нейтралитете от 1926 года.”
“Относительно предполагаемого визита в Москву имперского министра иностранных дел Молотов заявил, что советское правительство очень удовлетворено этим предложением, поскольку посылка такого выдающегося общественного и государственного деятеля подчеркивает искренность намерений германского правительства.”
“Поездка имперского министра иностранных дел, однако, требует тщательной подготовки.”
18 Августа 1939
18 августа. Риббентроп-Шуленбургу: “Пожалуйста, немедленно условьтесь о новой беседе с господином Молотовым и сделайте все, что возможно, чтобы эта беседа состоялась без задержки.”
Дальше я привожу сообщение почти полностью, так оно имеет решающее значение для понимания того, что происходит. В одном сообщении Германия сообщает о скорой войне с Польшей, тут же, одним днём, решает все вопросы по торговому договору по которому шли трудные переговоры ещё с прошлого (1938) года, и присылает готовый уже вариант пакта о ненападении, а также обещает решить все вопросы с Японией и т.д. — в общем, всё что хотите, то и пожалуйста, только позвольте приехать.
“В нормальных условиях мы, естественно, тоже были бы готовы проводить дальнейшую перестройку германо-русских отношений через дипломатические каналы и довести ее до конца в обычном порядке. Но, по мнению фюрера, существующая необычная ситуация делает необходимым использование какого-нибудь другого метода, который приведет к быстрым результатам. Германо-польские отношения изо дня в день становятся все более острыми. Мы должны принять во внимание, что в любой день могут произойти столкновения, которые сделают неизбежным начало военных действий. В общем, учитывая поведение польского правительства, эти события ни в каком смысле от нас не зависят. Фюрер считает, что необходимо, чтобы мы, за стараниями выяснить германо-русские отношения, не были застигнуты врасплох началом германо-польского конфликта. Поэтому он считает, что предварительное выяснение отношений необходимо только для принятия во внимание интересов России в случае подобного конфликта, что без этого конечно же будет трудно.”
“Заявление сделано господином Молотовым в ответ на Ваше первое сообщение от 15 августа. Мои дополнительные инструкции предвосхитили его заявление и ясно показали, что мы полностью согласны с идеей о заключении пакта о ненападении, о гарантиях прибалтийским государствам и об оказании Германией давления на Японию. Таким образом, имеются все фактические элементы для немедленного начала прямых устных переговоров и для заключительного соглашения.
В дополнение Вы можете упомянуть, что первая стадия, упомянутая господином Молотовым, а именно окончание переговоров о новом германо-русском экономическом соглашении, была завершена сегодня и поэтому теперь нам можно приступить ко второй стадии.
Поэтому теперь мы просим о немедленном ответе на предложение, сделанное в дополнительной инструкции, о моем немедленном выезде в Москву. Пожалуйста, добавьте в связи с этим, что я прибуду с полными полномочиями от фюрера для полного и окончательного урегулирования общего комплекса вопросов.
Поскольку наибольшее беспокойство вызывал пакт о ненападении, нам кажется, что никаких приготовлений более уже просто не требуется. Мы наметили следующие три пункта, которые я просил бы Вас зачитать господину Молотову, но не вручать ему.
Статья 1. Германское государство и СССР обязуются ни при каких обстоятельствах не прибегать к войне и воздерживаться от всякого насилия в отношении друг друга.
Статья 2. Соглашение вступает в силу немедленно после подписания и будет действительно и нерасторжимо в течение 25-летнего срока.
Пожалуйста, заявите в связи с этим, что в том, что касается этого предложения, я наделен полномочиями обговаривать детали в устных дискуссиях в Москве и, если представится возможность, исполнить пожелания русских. Я также вправе подписать специальный протокол, регулирующий интересы обеих сторон в тех или иных вопросах внешней политики, например, в согласовании сфер интересов на Балтике, проблемы прибалтийских государств и т. д. Подобное урегулирование, однако, представляющееся нам необычайно важным, возможно лишь во время устной беседы.
Пожалуйста, подчеркните в этой связи, что сегодняшняя внешняя политика Германии достигла своего исторического поворотного пункта. В этот раз, пожалуйста, ведите беседу, за исключением вышеуказанных статей соглашения, не в форме чтения этих инструкций, а настаивайте, в духе предыдущих заявлений, на быстром осуществлении моей поездки и соответствующим образом противьтесь любым возможным советским возражениям. В этой связи Вы должны иметь в виду тот главенствующий факт, что вероятно скорое начало открытого германо-польского столкновения и что поэтому мы крайне заинтересованы в том, чтобы мой визит в Москву состоялся немедленно.”
Вполне очевидно, что Германия не может решать вопрос Польши, пока не решён вопрос с СССР. И немцы готовы на всё. И личный приезд Риббентропа, и все полномочия на решения любых вопросов, только бы подписать пакт и изолировать СССР!
Нравится нам или нет, но этот пакт имел решающее значение для немцев и будущих планов Гитлера. Сложно сказать насколько правомерны обвинения СССР в развязывании Второй мировой войны — я не думаю, что Сталин знал, что его решение приведёт к таким последствиям, однако, и это можно точно утверждать, что именно пакт Молотова-Риббентропа, стал тем событием, которое позволит Гитлеру напасть на Польшу, что по факту, и стало началом Второй мировой войны. И от этого никуда не скрыться.
Т.е. если ответить прямо на вопрос, стал ли пакт Молотова-Риббентропа причиной нападения Германии на Польшу, то безусловно да, он стало поворотным моментом, и не этого соглашения мировая история была бы совсем другой — Гитлер либо просто не осмелился бы напасть на Польшу, либо Советский Союз вступил бы в войну намного раньше и не понёс бы тех огромных потерь, которые понёс в 1941, когда Германия, решив все свои вопросы в Европе, смогла обрушить всю свою мощь на армию СССР, которая а) почему-то к войне оказалась не готова (а необходимость подписания пакта именно этим и оправдывается) и б) практически в полном составе находилась вдоль границы, что не дало ей возможности даже развернуться. И тут тоже много вопросов к советскому руководству.
19 Августа 1939
Но, мы ещё не закончили, 19 августа из Москвы приходит ответ, эмоциональное сообщение Риббентропа озвученное Шуленбургом возымело эффект: “Советское правительство согласилось на то, чтобы приезд в Москву имперского министра иностранных дел состоялся через неделю после объявления о подписании экономического соглашения. Молотов заявил, что если о заключении экономического соглашения будет объявлено завтра, то имперский министр иностранных дел может прибыть в Москву 26 или 27 августа.”
Но, 26-27 августа уже за гранью дедлайна, 26 августа это дата, когда Гитлер уже планировал нападать на Польшу!
Вопрос, конечно, почему эта дата Гитлеру оказалась так принципиально важна, и почему нельзя было перенести нападения на несколько дней позже, что по факту, правда по другой причине, но и было сделано в результате, однако в тот момент почему-то эта дата была настолько важной, что сам Гитлер вступает в игру.
20 Августа 1939
20 августа, Гитлер лично пишет Сталину!
“Напряженность между Германией и Польшей стала невыносимой. Поведение Польши по отношению к великим державам таково, что кризис может разразиться в любой день. Перед лицом такой вероятности Германия в любом случае намерена защищать интересы государства всеми имеющимися в ее распоряжении средствами.”
“По моему мнению, желательно, ввиду намерений обеих стран, не теряя времени вступить в новую фазу отношений друг с другом. Поэтому я еще раз предлагаю принять моего министра иностранных дел во вторник, 22 августа, самое позднее в среду, 23 августа. Имперский министр иностранных дел имеет полные полномочия на составление и подписание как пакта о ненападении, так и протокола.”
21 Августа 1939
21 августа Шуленбург присылает ответ Сталина в Берлин:
“В 17 часов Молотов вручил мне ответ Сталина на послание фюрера, изложенный в очень примирительной форме. Сталин сообщает, что советское правительство согласно на приезд в Москву имперского министра иностранных дел 23 августа”.
22 Августа 1939
22 августа Гитлер снабжает Риббентропа необходимыми полномочиями:
“Я предоставляю имперскому министру иностранных дел господину Иоахиму фон Риббентропу все полномочия для переговоров от имени Германского государства с уполномоченными представителями Союза Советских Социалистических Республик о заключении пакта о ненападении, а также обо всех смежных вопросах и, если представится возможность, для подписания как пакта о ненападении, так и других соглашений, являющихся результатом этих переговоров, с тем чтобы этот пакт и эти соглашения вступили в силу немедленно после их подписания.
Оберзальцберг, 22 августа 1939 г. Адольф Гитлер”
23 Августа 1939
23 августа 1939 года в Москве был заключён договор о ненападении между Германией и Советским Союзом к которому прилагались секретные дополнительные протоколы по которым Польша была поделена между Германией и СССР по границам рек Нарев, Висла, Сана. С полным текстом договора и прилагающимися к ним дополнительным протоколам можно ознакомиться по ссылке.
1 сентября 1939 года немецкие войска перейдут границу Польши…
В следующей статье поговорим о том, как учитывая это всё можно трактовать действия Красной Армии в сентябре 1939 года в Польше и что это было: оккупация, освободительный поход, вынужденная мера или запланированное вторжение.
Также, в одной из следующих статей поговорим о том, как работает фальсификация, как раз на примере темы пакта Молотова-Риббентропа.
P.S. Документы, на которые ссылаюсь в статье — здесь.