Вахта Памяти. День 5
16 августа 2019 года (пятница). Глинковский район. Смоленская область. Россия.
ДЕНЬ ПЯТЫЙ
Пятница. Как же быстро бежит время!
Холодно. А утром ещё и дождь. Каждый день после копа баня, и я уже к этому привык, но после бани особенное сильное желание одеть всё чистое, а форма-то с каждым днём как раз всё грязнее. И я бы её постирал (есть и тазики, и стиральный порошок, и горячая вода), но совсем не уверен, что успею высушить. Хоть выходной под это дело бери. По-нормальному, должно быть два комплекта формы — одна для поиска, и вторая на замену, для лагеря, так сказать парадная. В следующем году учту этот момент.
Ну и по дню, который опять получился интересным и поучительным. Сегодня был коллективный выезд на нескольких машинах. Кроме нас параллельно в это же место выезжало ещё несколько отрядов.
Первый забавный диалог произошёл ещё в Глинке, где мы остановились ненадолго у магазина, и где ребята из нашей машины недолго думая выкинули шелуху от семечек прямо на улицу со словами: “а что тут такого, это же органика”!
Причём всё это происходило на центральной улице Глинки — ОК, Глинка не город, посёлок, но райцентр! Да и не так важно, тут люди живут — а другие люди просто выкинули мусор в центре города, и считают это нормой! Логика простая: это органика — сгниёт. При этом вид города на момент сгнивания в расчёт не принимается. Легко представить город заваленный огрызками яблок, шкурками от бананов, шелухой семечек и бумагой — это же всё гниёт. Бычки от сигарет, кстати, тоже гниют. Бутылки не гниют, но их бомжи собирают. У меня простой вопрос — вы то сами в этом всём жить хотите, или вам всё же больше нравится чистая ухоженная Европа? Так вот она, чистая ухоженная Европа, начинается с выкидывания мусора в мусорный ящик. Сложно поверить, но это единственный рецепт чистоты и благополучия. Мне кажется я даже кричал на них, настолько был потрясён с какой лёгкостью, оказывается, можно мусорить (прим. в дневнике оригинально слово “срать”) — я слышал про то, что в России грязно, но когда видишь, как это происходит, и с какой простотой, шокирует. Но ладно, проорались, поехали дальше.
Доехали до деревни, спешились, пересекли поле и болото, заходим в лес, и тут же командир нашего отряда выкидывает бычок в лес, и даже его не тушит. Он — командир, и дети/молодёжь вокруг. К этому моменту у меня с командиром уже хотя и вежливые, но уже натянутые отношения, на почве моего “наезда” на рославльских (история первого дня с громкой музыкой). Но я всё же очень аккуратно комментирую этот бычок. В ответ ожидаемо мне сообщают направление моего предполагаемого дальнейшего маршрута. В общем, я не стал дальше развивать конфликт, дал заднюю, и мы разбежались по лесу. Единственное о чём я жалею, что тот бычок не поднял, но к тому времени я уже начал иссякать в борьбе за закапанные ямки (прим. я-то не знал ещё, что впереди меня ждёт самое интересное — боеприпасы).
“Рабочий день” подходил к концу. Пора было собираться и ехать в лагерь, мы нашли ручей и было начали мыть инвентарь:
И тут наши отцы-командиры нащупали что-то под ручьём, и решили это что-то откопать:
Надо сказать, что ручей копать не так просто — надо воду отвести, потом её вычерпать. Нашли пластиковую бутылку, отрезали горлышко, вычерпали воду, и выкинули.
Я не поленился (да, я зануда), стоял и ждал пока уйдут все 14 человек, что было в нашем отряде в надежде, что хоть кто-нибудь подберёт эту бутылку, которая была НАША, которую МЫ выкинули, но все ушли, бутылка осталась (для тех, кто переживает за судьбу бутылки я забрал её с собой, и даже нашёл её горлышко, и тоже забрал его с собой). Но, на самом деле, всё это очень грустно. Тем более, что я прекрасно понимаю, что я имею дело с фильтрованным контингентом — т.е. в поиск идут не самые худшие люди страны, и от этого ещё более печально.
Так как отряд у нас штабной, то и все гости лагеря, так или иначе, к нам заходят на чай, а приезжают к нам и телевидение, и журналисты, и родственники погибших бойцов, которых мы находим, и депутаты и прочие представители власти и администраций.
Сегодня вечером одна из гостей, из Астрахани, сидела пила с нами чай и рассказывала про ужасающий размах браконьерства в низовьях Волги. Браконьеры платят полиции за то, чтобы они их не трогали, и те им выдают маячки на лодки — когда полиция летит на вертолёте они по этим маячкам определяют кто платил им, и кто нет. Того кто платил, естественно, не трогают.
Вечером состоялся мой первый выезд в город! Ну, официально Глинка не город, а посёлок, но зато районный центр. Были мы в Пятёрочке — более чем прилично, что сам магазин, что покупатели. Приятные люди на фоне общей разрухи вокруг, я даже удивился — думал встречу пьяных неопрятных людей в тулупах, но нет, правда, всё очень прилично. И оттого людей ещё больше жаль — ну хороший же народ в России живёт, но почему тогда всё так?
В планах воспользоваться своим “международным статусом” и напроситься поработать с другим отрядом, потому что то, что происходит у нас меня не совсем устраивает — идёт прозвон (работа металлодетектором), дальше команда “копать здесь”, и все исчезают. Куда и сколько копать, и, что, собственно, ищем — непонятно. И это утомляет больше всего. Хочу посмотреть это у нас так, или у всех такая техника.
Видимо такое положение не устраивает не только меня, и сегодня у нас спонтанно образовалась команда неопытных копателей, но которая, по крайней мере, достаточно слаженно работала — один прозванивает землю, дальше двое с щупами, дальше с лопатами, и металлоискатель всегда рядом — почти конвейер. Получилось неплохо. Особенно ничего не нашли, но по крайней мере было ощущение осмысленной работы и мне даже понравилось.
“Мы”, это гости отряда — я, Владимир и Егор из Москвы, Иван из Велижа (маленький город на севере Смоленской области), Кирилл. А остальные работали по схеме первого дня. Молодёжи не интересно быть винтиками. Молодёжь хочет понимать, что они делают и зачем, и хотят быть важными! Поэтому Кирилл с Иваном (которому огромное спасибо за интернет, который у меня был в лагере каждый день) и тянутся, как мне кажется, к нам с Владимиром.
И ещё немного фотографий из 5 дня поиска:
