Вахта Памяти. День 6
17 августа 2019 года (суббота). Глинковский район. Смоленская область. Россия.
ДЕНЬ ШЕСТОЙ
Главное впечатление сегодняшнего дня, безусловно, местная больница. И сопутствующее этому неприятному событию, приятное знакомство с командиром отряда “За Родину” Томской области Владимиром. Мы с этим отрядом пересекались уже позавчера в Марьино, где немного вместе покопали, а сегодня пока катались по больницам нашли общие темы и (надеюсь) сдружились.
Владимир рассказал мне про жизнь в глубинке (он не из самого Томска). Рассказал про Томский педагогический университет, где зимой занятия шли без окон (это всего несколько лет назад). Про свой город/село Комсомольск (вроде так он называется). Про свой район состоящий из 7 сёл, в каждом из которых живёт от 1,000 до 3,500 человек, и на все эти сёла всего 1 (ОДИН) участковый — про какую превенцию того же насилия в семье и бытовых преступлений мы тут вообще говорим???
Рассказал, как вырубают Сибирь…
И вот сегодня их девочке стало плохо, и он нас попросили свозить её в больницу. Больницу нашли с трудом. Мне даже тяжело подобрать слова, чтобы описать здание, которое называется больницей: что снаружи, что внутри. Вот, если представить самые страшные фильмы ужасов, где действия происходят в психбольнице, то примерно будет похоже.
Первый вопрос врача удивил: “когда же вы отсюда уедете”! Но дальше было ещё веселее: “перестаньте их (т.е. детей) сюда возить, нам всё равно их нечем лечить — у больницы нет денег” (прим. как потом оказалось к нашей девочке, которую они как бы положили в стационар, никто не подошёл, анализы не брал, таблеток не давал, и более того, несовершеннолетняя девчонка сама бегала в магазин, чтобы купить себе что-нибудь поесть). Я даже не знаю как это прокомментировать…
В результате, пока катался по больницам, отстал от своих. Попробовал их нагнать, нашёл их машины, прошёл несколько километров по лесной дороге, вошёл в лес, тут же наткнулся на яму с миной, вспомнил про медведей, которые толпами где-то тут ходят и решил, что оно того не стоит, и вернулся к машине.
Последние два дня я внимательно изучал карты боевых действий в этом районе, и меня очень заинтересовала линия фронта проходящая через деревню с таким казалось бы мирным названием, как Беззаботы. Однако военная судьба Беззабот была совершенно не беззаботной (прим. бои шли на въезде в деревню, на выезде из неё, а по возвращению я ещё и вычитал, что немцы расстреляли всё мужское население деревни).
В общем, поехал я в Беззаботы, чтобы день не пропал, и решил пройтись по домам, поспрашивать, мало ли, в деревнях люди из поколение в поколения передают информацию о значимых событиях. С ходу познакомился с женщиной собирающей картошку, которая указала мне на яблоневый сад на выезде, где шли бои, и где несколько лет назад поисковики подняли большое количество наших солдат (прим. уже после возвращения домой с Вахты нашёл статью об этом событии — ссылка под картинкой).
Лес привычно изрыт. Вернулся в деревню. На въезде относительно приличный дом, приятная семья, оказывается из Смоленска, рассказали про холм за рекой, куда они в детстве бегали и откуда пацанами таскали гильзы. Рассказали про бабушку, которой много лет, и которая может что-то помнить. И самое интересное, их двое маленьких детей сейчас находятся в одном из поисковых отрядов на Вахте! (прим. чуть позже я с этими ребятишками познакомлюсь в лагере — абсолютно очаровательные Ксюша и Иван).
Поехал искать бабушку. И нашёл другую бабушку, которой 91 год, и которая хорошо помнит войну (в 1941 году ей было 11 лет, как я понимаю. Да, мне кажется она и говорила, что она то ли 1929 года рождения, то ли 1931). Бабка в памяти. Правда не ходящая. Мужик, который мне её дом показал и проводил, сразу предупредил, чтобы я от запаха сознание не потерял — было, и правда, очень тяжело. Ужасное, конечно, положение пенсионеров. Словами не передать. Мы, наверное, с полчаса с ней проговорили. Бабушка рассказывала и плакала. Мне кажется, что больше не от воспоминаний, сколько от того, что её кто-то слушал. Одиночество — это страшно, особенно в таких условиях.
Бабушка сама не из Беззабот, а из деревни Балтутино, что не так и далеко (километров 10), я эту деревню проезжал, когда ехал на Вахту из Починка. Так вот, рассказала, что из этого Балтутино в Глинку вела дорога, и на этой дороге было место, которое называлось “Шариковы кусты”, и говорит, что помнит, что ещё в 1947 или 1949 всё поле там было завалено трупами наших солдат, и никто их не убирал.
Рассказала, как рыла подростком для немцев окопы в 1943 году, и как один немецкий офицер пытался забить её палкой до смерти, потому что ему показалось, что она медленно работает, а другой офицер отогнал его, и отпаивал её сладкой водой и мёдом, и почему-то она сказала, что он плакал при этом, и громко кричал на того, другого немца.
Живая история, такая, какая была — от первого лица. Как жаль, что этой истории скоро не останется. Хотя, тем, кто историю придумывает, все эти свидетели, конечно, не нужны. Страна не хочет знать ни про горы трупов наших солдат, которые валялись на полях десятилетиями после Великой Победы, ни про цену этой Победы. Да, собственно, и сейчас все они, те, кого мы так чествуем 9 мая, и кто “не забыт”, и кому мы так благодарны “за мирное небо над головой”— все по прежнему здесь, в этих полях, лесах и болотах…
В остальном, всё та же тотальная нищета и разруха к которой я уже начинаю привыкать.
Вечером в лагере состоялся вечер памяти — останки тех, чьи имена были восстановлены были торжественно переданы родственникам. Дождь сделал это и без того печальное мероприятие, совсем особенным. Особенно для тех, кто был на нём впервые.
Поразили слова одной женщины, чей родственник был поднят поисковиками, и которого она приехала забрать на родину. Хотя “поразили”, наверное, не правильное слово, ведь для меня многое, что происходит на моей Родине уже совершенно не тайна — я всё вижу, я не слепой. Москву можно нарядить, приукрасить, стащить туда все деньги страны, создать там людям достойную жизнь, иллюзию благополучия, но обмануть всё равно не получается: разруха и нищета — вот что такое моя Родина…
Я оказался в России первый раз в 1997 году, мы ехали автостопом из Вильнюса в Петербург, и оттуда до Твери и обратно (соревнования по автостопу были). Потом, в 2006 году — опять автостопом, но на этот раз это было моё кругосветное путешествие, часть которого проходило по России (Вильнюс-Минск-Москва-Самара-Челябинск-Курган и дальше в Казахстан, Китай и т.д.). Потом был 2009 год уже на машине на Соловки через Петербург. Т.е. между 1997 годом и 2019 годом, прошло 22 года, и я в общем-то не заметил никакого прогресса… Дороги чинят, да, но для кого? Вокруг нищета, никого нет!
Литва за эти 22 года изменилась радикально. В том же 1997 году я первый раз оказался в Западной Европе — в Швеции. Разница между Литвой и Швецией тогда была колоссальной. А теперь её почти нет!
Бедная моя Родина…
И слова этой женщины сказанные перед строем, как жирная точка. Не цитата, но очень близко: “Раз есть ещё такие люди как вы, значит в России всё не совсем так плохо”. Т.е. она всё таки думала, что “плохо совсем”! И это всё очень грустно…
Для меня чем дальше, тем вопросов по нашей поисковой деятельности всё больше. Наши, кстати, опять пустыми пришли. Я не понимаю в чём образовательная цель лагеря. Да, есть утренние лекции, которые, правда, очень интересные, но этого мало. Дети/подростки/молодёжь (и я) не понимают, что мы делаем, и зачем. Бессмысленное долбление земли. Есть уже знакомый нам поисковик из Глинки дядя Миша, который должен знать о этих местах всё — ведь Глинка это его вотчина.
Сегодня, каким-то чудом, дядю Мишу наконец-то заставили провести нам лекцию, и рассказать историю боёв в этих местах. Как бы эээ высказаться, и не обидеть дядю Мишу — ну не лектор он! В целом и общем он, конечно, что-то рассказал и было даже весело. Но этот рассказ мне напомнил то, что я слышал в Брестской крепости, когда группе туристов экскурсовод рассказывал про оборону крепости следующими словами, цитата: “наши шли вот сюдой, а немцы шли вон тудой”. Вот как-то так и нам рассказал дядя Миша (прим. дядя Миша, если вы когда-нибудь всё же докопаетесь до этого дневника, и прочитаете эти слова, то на самом деле я по доброму и с иронией, я безмерно Вас уважаю!). Нет, рассказ дяди Миши был зажигательным и мне понравился, но что и где происходила я всё-равно не понял. Мне кажется всё же такими вещами должны заниматься командиры отрядов, и к этому надо готовиться.
Пока же хождение наугад. И долбление земли, кстати, тоже наугад. Завтра нас, вроде, на прицеп берёт Фетисов (это ПО “Застава святого Ильи Муромца” из Москвы, их сайт тут)— ещё один гуру поискового движения. Будет очень интересно посмотреть, как ребята работают.
Кстати, каждый вечер в 21:00 происходит собрание командиров отрядов, где, в том числе, отчитываются о поднятых бойцах. Интересно, что каждый вечер, в принципе, отчитываются одни и те же! И это тоже про подготовку и системность. У нас по соседству стоит отряд из Десногорска (это Смоленская АЭС где). Они каждый день поднимают то наших, то немцев. Тут каску немецкую притащили.
Я прямо у них спросил, как они это делают. В принципе не особенно удивил ответ, ребята зимой читают сводки, работают с архивами и т.д. Мало найти окопы, важно же ещё и понять, какие там процессы происходили, кто на кого наступал, кто куда отступил, и какие были потери.
23:15 Только что вернулся из гостей. Ходил в Томск. Хорошо пообщались. Я поднял тему ям, и к моему удивлению оказалось, что и образцово-показательный Томск, гордость Вахты, ямок не закапывает!
Объяснение такое: чтобы было понятно, что копали и до куда докопали. Определённая логика есть, конечно, но если ты яму обработал, то её и копать незачем — не будет она больше звонить.
Из забавного/смешного, которое на самом деле не такое и смешное — Вахта работает уже почти неделю, 700 человек роет землю каждый день, и до сих пор ни одного сообщения о найденных взрывных устройствах!
На самом деле всё просто, если ты находишь взрывное устройство (гранату, снаряд, мину или бомбу), то надо позвонить и сообщить о ней сапёрам. Показать на карте место нельзя, как и поставить точку GPS нельзя тоже — надо ехать и показывать пальцем, физически. Естественно никто этим заниматься не хочет, и все боеприпасы остаются в лесу на поверхности (их же уже откопали!). Идёшь по лесу, а на пеньках гранаты, мины, снаряды разложены заботливыми руками поисковиков.
Но сегодня Нина Германовна всем такой разнос устроила — она то опытный волк и всё знает))
(прим. уже на следующий день весь лагерь отрапортовал сразу о 200 найденных взрывных устройствах))).
0:12 Всё меньше времени писать. Всё короче записи. С одной стороны уже накапливается усталость, с другой так много активностей в жизни лагеря, и так всё интересного! А ведь ещё только половина “смены”.
Дождь по крыше. Люблю когда он стучит по палатке. Вообще люблю дождь. Правда, надеюсь, что завтра дождя всё же не будет. Всё-таки копать, наверное, лучше без дождя)))