Вахта Памяти. День 7
18 августа 2019 года (воскресенье). Глинковский район. Смоленская область. Россия.
ДЕНЬ СЕДЬМОЙ
0:15 Ни в середине дня, ни даже вечером писать уже не получается — нет ни желания, ни времени, ни сил. Поэтому пишу перед сном уже в палатке.
Всю ночь и всё утро лил дождь. Мы на горке, и только поэтому нас не затопило. Утром ходили слухи, что поиск будет сегодня отменён. Но ливень прекратился, лагерь ожил и мы разъехались по полям. Сегодня я работал с саратовскими ребятами. Они с самого первого дня прибились к нам, а мы прибились к ним)). Приятные ребята, приехали из Ивантеевки (Саратовская область) на машине. Встали лагерем прямо за нами, аккурат напротив нашей бани.
К слову, если бы не баня, в такую погоду, пришлось бы совсем тяжело — мокро, противно, влажно. Земля в Смоленской области чистая глина — поднимаешь лопату с выкопанной землёй, а она так и висит на этой лопате комом, и надо приложить значительное усилие, чтобы от этого кома избавиться. И так после каждого движения, изматывает неимоверно. Плюс, в глине все перчатки — берёшь гильзу, и вместе с ней ком глины.
Я-то после копа сразу нырнул в баню, а вот ребята с которыми я вместе копал — в свои мокрые палатки в перепачканных формах. Я после бани постирал форму, у них такой возможности не было. Если честно, то идти мимо них в баню было реально стыдно — ведь копали-то вместе, но вариантов не было, баня только для своих. Да и из своего отряда в баню ходят только те, кто ездил копать. Не поехал копать — не пошёл в баню. Всё просто.
Вообще это один из немногих организационных моментов, который удивил (второй момент, это централизованный сбор и вывоз мусора, которого не было). Чем из большего далёка приехал отряд, тем жизнь у него сложнее. Мало того, что те же ребята из Иркутска только в одну сторону ехали 5 (пять!) дней и всё тащили на себе, так они ещё и в лагере оказались в наихудшем положении: да, вода в бочках (техническая) была, но до неё надо было ещё дойти, лагерь огромный, и для многих это было весьма приличное расстояние, а мы ездили за питьевой водой на своих машинах. Да и в самом лагере бочки с этой технической водой были прямо напротив нашего отряда. Тоже самое с дровами. В придачу ко всему, все отряды, которые издалека оказались, естественно, без своих бань, и в лучшем случае у них были походные души (то ещё удовольствие) + всё равно надо экономить воду, не находишься.
То же самое касалось и самих выходов, когда в то же самое Марьино (это километров 3–5 от нас) мы ехали на машинах, а ребята из Томска или Коми шагали пешком! 3 километра в одну сторону пешком, и 3 километра обратно. Я после дня копа в Марьино из леса к машине выползал буквально. А ребята шли в лагерь пешком! И так каждый день!
Кроме того, бензин, генераторы — это тоже головная боль каждого отряда. Как и магазин (хотя была организована автолавка, но её всё-равно для полноценного питания было мало). Централизованно снабжались продуктами только смоленские отряды из продуктовой палатки по разнарядке. Ребят же из дальних отрядов это не касалось, и всё жизнеобеспечение, как я понял, было их проблемой.
Честно, я не знаю возможностей организаторов, и не мне им подсказывать, но, возможно, стоило бы организовать возможность помыться (пусть даже платно), и транспорт на выезд — какая-нибудь вездеходная буханка, которая бы как такси возила ребят куда они хотят.
Те же самые томичи, с которыми я так подружился, 10 дней подряд ходили в изрытое и похожее на лунный пейзаж, уже после второго дня, Марьино — честно, я не знаю что они там делали. Но это не совсем правильно, и у всех должны быть одинаковые возможности. Мне было немного неудобно и ходить в баню (прим. в следующем году мне эту баню припомнят)), и проезжать мимо устало бредущих домой отрядов на машине, мы же вроде как одно дело делаем…
Сегодня ездили в Беззаботы, в которых я был вчера на разведке. Прошли под дождём по железке до моста про который мне рассказывали местные, и поднялись на позиции. По версии местных, наши были на холме (холм и правда крутой, и забираться пришлось, буквально, на четвереньках), а немцы атаковали снизу.
Сам по себе холм примечателен, он овальной формы словно замковая гора, но не очень большой, и бой легко читается — видно где были окопы, где был командирский блиндаж, пулемётные гнёзда, артиллерийские позиции. И очень красивый вид на окрестности.
Тут бы исторический парк разбить, монумент поставить, дорожки сделать, детей водить, а вместо этого мы как кроты обезображиваем лес. Я ходил молча за мужиками и закапывал за ними ямки — не дети, приказать не могу, прикрикнуть тоже не могу — мужики суровые, могу только просить. Потом они, правда, и сами начали закапывать, но что толку — вид даже с закопанными ямками печален. Грустно.
Отношение к природе вообще просит отдельного описания — от окурков, которые бросают в лесу все, до мусора, который закапывается тут же, вместо того, чтобы его вывозить. Мне кажется, что раз есть возможность каждый день пригонять по 3 трактора с дровами, и по 2 бочки с водой в лагерь, то и мусорный контейнер пригнать, я думаю, не проблема. Но его нет. И по мне это большое упущение, потому что молодёжь не учится бережно относится к природе (она и не относится, как мы видели вчера), и более того, они в праве — так как у нас великая миссия. Она и на самом деле великая, только стоит ли эта миссия обезображенных разорённых лесов? Я уже не уверен.
Откопали один окоп: в одной лопате три гильзы — пистолетная наша, и две немецкие. Что тут произошло? Чьи это были гильзы? Почему в одном месте? Рукопашная?
И опять же, мы НИ-ЧЕ-ГО не знаем о местах в которых копаем!
Я всё никак не могу привыкнуть, что в лесу просто так лежат боеприпасы — до этого я их (боеприпасы) видел только в кино и музеях, а тут:
Сели пообедать… Банка консервов и хлеб на 4-х, по-братски. Кстати, мы те консервные банки там же и зарыли в лесу, а не с собой забрали. Ещё одна тема… В принципе, беречь природу стоит усилий. Да, проще всего закопать, ведь у тебя есть лопата. Забрать с собой тоже, вроде, не тяжело, но для этого надо иметь плотный мешок как минимум, рюкзак, т.е. надо подумать о вопросе утилизации заранее! И это уже усилие, и самое главное — это и есть реальная забота о родной природе, и, соответственно — стране. Опять же, для всего этого в лагере должен стоять мусорный контейнер — какой смысл везти пустые банки из под консервов в лагерь, если их в лагере всё равно закапают.
В лагерь еле-еле заехали. Так как наш отряд в самом начале, а за нами ещё примерно 20–30 отрядов, то дорога стала непроходимой. И это всего один день шёл дождь! В Смоленской области совсем другая структура почвы, чем в Литве, или в Бресте.
Я несколько месяцев назад смотрел документальный фильм про оборону Москвы осенью 1941 года, где говорилось, что погода нам ну никак не помогала в обороне, и у всех были одинаковые условия. Ну я не знаю, во-первых, не в футбол же мы с немцами играли, хотя даже сегодня (это лето, всего один день дождей и нет колонн танков, а всего лишь легковые машины/джипы), но мне очевидно, что ещё несколько дней дождей (именно таких, какие могут быть в октябре/ноябре) и дороги в Смоленской области станут непроходимыми. Т.е. чтобы понятно было, у меня сейчас машина на другой стороне дороги, и мне надо сходить в неё за чистыми вещами, а я банально не знаю, как эту дорогу перейти — такая там грязь.
Теперь представляю эту дорогу после колонны танков…
И если очевидные вещи опять притягиваются за уши (потому что стоять в грязи банально легче, чем пытаться по ней бежать или ехать, т.е. обороняться в грязи, очевидно, легче, чем атаковать), и нашим дедам опять помогают совершить подвиг, который они и без нашей помощи совершили, то у меня опять вопрос, где ещё вот точно так же выворачиваются факты, вместо того, чтобы выяснять вопрос, а что немцы вообще тут, на Смоленщине, делали и как смогли до сюда дойти, и почему ребята из поисковых отрядов до сих пор копают и откапывают каждый год наших солдат сотнями, и конца этому не видно?
Не дошли немцы до Москвы просто потому что нельзя в этом болоте до неё было дойти (посмотрите Deutsche Wochenschau Nr.586 — там, примерно в середине, именно те дороги, по которым немцы и пытались войти в Москву). И всё станет понятно.
Немцы совершили свою главную ошибку и повернули летом 41-ого на Украину, а мы дождались осени, и это нас спасло (спасло нас не столько как нацию, сколько спасло Москву — немцы были обречены с самого начала). Наше бездорожье помогало нам воевать (хоть какой-то прок от него). Но подвиг тех, кто сидел в этих прокисших окопах, у которых я сейчас и пишу эти слова, меньше от этого не становится.
Как и подвиг защитников Брестской крепости, который пытаются до сих пор растянуть на месяц, а то и больше (реально оборона Брестской крепости продолжалась 9 дней и это вместе с зачисткой — на 7, 8 и 9 день обороны немцы в боях за Брестскую крепость не потеряли ни одного своего солдата). Но от этого подвиг наших солдат, лично для меня, тоже меньше не становится, а вот доверие ко всей официальной российской историографии, которая зачем-то занимается искусственным приукрашиванием истории — исчезает.
Я уже писал, что люди, которые серьёзно занимаются поиском говорят про то, что пора писать историю этой войны такой, какой она была на самом деле — правдивая история подвиг наших дедов никак не умоляет, и под сомнения не ставит: они навсегда останутся для нас героями, и это без пафоса — в этих окопах, под дождём, с лопатой в руке, особенно хорошо это понимаешь. Но, правда, может быть, поможет понять, кто мы такие на самом деле — почему вокруг так грязно, почему памятники павшим в таком ужасном состоянии, почему вокруг (2019 год на дворе!) нищета и разруха, и почему шелуху от семечек мы так непринуждённо и легко выкидываем на улицах своей страны, а мусор закапываем в тех же окопах, в которых умирали наши деды. Ведь мы так гордимся этой Победой, но почему-то, всей огромной страной, за 78 лет, так и не смогли найти время и похоронить этих ребят, которые погибли за нас, и которые так и лежат до сих пор в полях тысячами с 41-ого года… Может всё это как-то связано?
