Егор Яковлев: «Война на уничтожение. Третий рейх и геноцид советского народа» — отзыв на книгу

                                                           Вместо предисловия

Наверное, одним из самых ярких и узнаваемых образов зверств нацистов в СССР, является «живой» щит Брестской крепости, так хорошо воссозданный на экране режиссёром Александром Коттом в фильме «Брестская крепость».

Это не творческая находка и не художественный приём, выдуманный автором. У входа в Холмские ворота Брестской крепости действительно стоит памятный камень, на котором написано следующее: «1941 Июнь 23. Во время атаки на эти рубежи гитлеровцы гнали впереди себя захваченных в госпитале больных и раненых, женщин и детей». 

Проблема в том, что того «живого» щита там не было. Это, в принципе, уникально, что мы знаем про намного большее количество нацистских преступлений, чем их было на самом деле!

Поэтому я с нетерпением ждал, когда мне в руки попадёт эта книга Егора Яковлева. Тем более что анонсированное ранее вступление звучало крайне многообещающе.  

Подчеркну, что сам факт осуществления нацистами преступлений в СССР под сомнение  никто не ставит. Подлинная суть фашизма, его цели и намерения достаточно хорошо известны как в России, так и за рубежом (я живу в Литве, поэтому со всей ответственностью могу это утверждать). Пожалуй, это одна из немногих глав в истории России, где и спорить особенно и не о чем.  К тому же, оценка этим действиям была дана ещё в 1946 году на Нюрнбергском процессе, и результаты его никто не оспаривает. 

Единственное, что лично меня во всём этом интересовало, это то, насколько советское руководство (прямо или косвенно) виновно в несоразмерной численности людских потерь. Вопрос этот  касается и неготовности к войне, и огромного количества пленных, и действий партизан. Тот факт, что немцы ещё до начала войны с СССР выпустили инструкции по борьбе с партизанами, где прямо указывалось, какие наказания предусматриваются для мирных жителей за помощь партизанам, свидетельствует о том, что  расстрелы и сожжённые деревни не были произвольными «художествами» на местах. Как советское руководство, зная о последствиях, тем не менее, дало команду вести партизанскую войну?    

А тут эта книга с таким мощным анонсом! 

Я ожидал, что Егор попытается создать нечто совершенно новое (например, понять, сколько реально людей погибло как месть за действия партизан).  И вот такой труд, правда, был бы интересен. Я, например, прочёл в своё время (уже не вспомню, где), что в Западной Белоруссии жертв среди мирного населения было в разы меньше (без евреев, имеется в виду), чем в Восточной Белоруссии по одной простой причине! И причина эта заключалась в следующем: во время войны польские и советские партизаны договорились о разделении зон влияния, которое проходило по старой границе Польши 1939 года. Так вот, польские партизаны не вели активных действий против немцев на своей территории, на что немцы, соответственно, не сильно и зверствовали. 

Я жил в Бресте с 2017-го по 2020 год, много общался с людьми, ездил по деревням. Одна из таких поездок запомнилась мне странной историей, рассказанной мне местными. Как-то раз в деревню приехали немцы, согнали в кучу всех жителей, раздели их, провели по улице и отпустили по домам.  Что это было – так никто тогда и не понял. Деревня та, к слову, спокойно пережила войну.  При этом восточная Белоруссия, в которой советскими партизанами велись активные действия, напрочь была выжжена! 

Интересно, правда всё это или вымысел? Мне бы крайне хотелось найти ответ на свой вопрос. И, конечно же, я осторожно надеялся увидеть в книге, в которой 570 страниц, некоторые уточняющие цифры. Например:

— Сколько погибло евреев? 
— Сколько было сожжено и убито людей непосредственно в ответ на действия партизан?  
— Сколько, собственно, погибло людей, целенаправленно уничтоженных по этническому признаку?  

Для меня важно было разобраться, какими цифрами подтверждает автор тот самый геноцид всего советского народа?  

Без скрупулёзной аналитики однозначно ответить на вопрос «был ли это геноцид или нет?» просто нельзя. И если честно, то я даже не вижу смысла ставить вопрос именно таким образом. Являлось ли это геноцидом или нет – это была страшная война, унёсшая огромное количество жизней, которых уже не вернуть. Всё, что нужно сделать, это попробовать осмыслить, почему эти люди погибли, и можно ли было предпринять что-нибудь, чтобы их погибло меньше (если идти дальше, то вопрос следует ставить о причинах войны и виновных в её начале). Просто для того, чтобы ничего подобного не повторилось. Чтобы каждая жизнь имела значение.    

К вопросу геноцида последнее время заметен повышенный интерес, и я вижу в этом попытку реабилитации сталинизма и некий политический заказ (всё предисловие было написано ещё до спецоперации на Украине). 

Вопрос геноцида, в современной его постановке, лично для меня – это вопрос реставрации сталинизма и оправдание тех самых непропорциональных жертв, о которых я писал выше. Ведь что такое геноцид? Это уже не просто война, где английские военнопленные в лагерях получали посылки из дома и играли в футбол, это война на уничтожение – либо ты, либо тебя. Здесь чего-то третьего, как это было на Западном фронте (сдаться и пересидеть войну в лагере) не было, потому что и лагерь для русского солдата – та же смерть. А там, где идёт война на уничтожение, не до гуманизма и «за ценой не постоим!»  

И если доказать, что это был геноцид, то, по сути, это прямое оправдание тех методов, которыми велась эта война Советским Союзом. Но ведь то, что война ведётся на выживание, одновременно не значит, что солдат в полный рост надо отправлять в атаку на немецкие пулемёты, ведь правда?    

И какой путь выбирает Егор? А Егор идёт ещё дальше (спойлер) и фактически сводит агрессию Германии к агрессии всего Западного мира против России!  

Скажу честно, меня смутила фамилия Дюкова в предисловии и более чем восторженная реакция Егора на его книгу. Дело в том, что Дюков откровенно манипулирует историей, подводя её под определённые выводы, подтасовывает факты и этого не стесняется. 

Я могу понять и объяснить для себя возникновение ошибочной интерпретации истории, когда человек опирается на какие-то доступные ему данные и искренне верит в то, что он их правильно понял. Но я не понимаю, когда люди занимаются откровенной фальсификацией истории. Это уже не историки, а пропагандисты в самом плохом смысле этого слова, которые наносят неимоверный вред своей стране, в первую очередь, её развитию. Люди, не знающие истории, обречены повторять её ошибки бесконечно – аксиома. Собственно, мы это и наблюдаем. 

Поэтому читал я книгу Егора Яковлева с большой настороженностью. 

                                                                  Пролог

После хвалебных слов Егора в адрес Дюкова я немного опасался приступать к чтению и не зря. 

Такое ощущение, что в обоих случаях авторы сначала сделали нужные выводы, и уже под эти выводы писали текст. 

То, что выводам мешает – просто игнорируется и, таким образом, остаётся без внимания. 

У Дюкова, например, вариант того, что Гитлеру без пакта Молотова-Риббентропа нападение на Польшу потенциально грозило поражением, не упоминается вовсе. И в книге, где автор не стесняется рассматривать альтернативный ход истории несвойственным историкам способом, это как минимум странно. 

Похоже, этим же путём идёт и Егор Яковлев. 

Вот список того, чего вы не увидите в его книге: 

1. Вы здесь не увидите ничего, что связано со сталинизмом, коммунистической идеологией и преступлениями, с ними сопряжёнными. И это при том, что Гитлер всегда и везде подчёркивал, что он, в первую очередь, ведёт войну с большевизмом и именно большевизм для него главная угроза;
2. Не будет ни слова об оккупации Прибалтики, о депортации целых народов, массовых расстрелах по национальному признаку, т. е. обо всем том, что делали советские власти и что так сильно напоминает то, в чём Егор обвиняет Германию и Европу на протяжении всей книги;
3. Не упоминается политика русификации на занятых и присоединённых к СССР территориях – зеркальное отражение политики колониализма, в которой обличается Западный мир;
4. Не будет ничего и про то, почему в плену у немцев оказалось такое огромное количество военнопленных.  А ведь только в 1941 году общая численность солдат Красной Армии, сдавшихся в плен немцам, уже превосходила личный состав всей немецкой армии к моменту нападения на СССР 22 июня 1941, что явилось немаловажным (но не единственным, конечно) фактором, существенно повлиявшим на показатели  статистики  смертности  (но об этом поговорим ниже);
5. Полная тишина так же и в отношении пакта Молотова-Риббентропа, предопределившего, в большой степени,  ситуацию 1941 года и, по сути,  давшего Германии саму возможность напасть на СССР;
6. Не будет, в числе прочего, проанализировано, к каким последствиям и жертвам среди мирного населения привело, собственно, партизанское движение. Партизаны в контексте жертв мирного населения здесь практически не упоминаются;
7. Имя Сталина в свете его политики здесь вообще не звучит. Лишь вскользь упоминают «репрессии» (2 раза) и «ГУЛАГ» (1 раз)!   

Согласитесь, важнейшие факты, способствующие  пониманию той эпохи, которые был смысл, как минимум, упомянуть. Однако это очевидно поставило бы под сомнение заранее сделанные выводы. Поэтому в книге их просто не будет вовсе. Зато будут индейцы, которым посвящены первые 150 страниц текста, т.е. почти треть книги!

Историчность и научность труда от этого, конечно, страдает. 

Про что ещё не написал Егор?  

1. Массовые депортации в Сибирь, которые по форме не сильно отличались от условий перевозки немцами советских военнопленных. Похожие условия. Разница лишь в том,  что перевозились собственные граждане, и осуществлялось это в мирное время (Крымские татары – в 1944 году, военные действия уже не велись);
2. Сравнительные условия содержания, рационы, смертность в концлагерях по обе стороны. Сложно не сравнивать, тем более что события происходили параллельно (в отличие от историй про индейцев и туземцев); 
3. Голод. В первую очередь, голодомор. До сих пор не прекращаются споры про «было ли это сделано специально?» Так или иначе, но даже в мирное время ни возможностями плодородной Украины, ни усилиями всего СССР  с его ресурсами решить ситуацию не удалось, и погибли миллионы. Егор пишет про немецкий план, но, судя по всему, здесь никакой план был не нужен, страна просто физически не имела возможности прокормить такую численность населения (плюс армию противника). В принципе, удивительно, что это даже не обсуждается – сравнения как минимум напрашиваются;
4. Массовые расстрелы. В первую очередь, Катынь, которую, например, поляки называют геноцидом. Учитывая время катынских расстрелов, нельзя не провести параллели;
5. Захват/оккупация Прибалтики, Западной Белоруссии и Украины и репрессии,
   с этими захватами связанные, их причины и размеры;
6. Борьба с инакомыслием. Самое меньшее, что светило в СССР той поры за выражение несогласия – это  лагерь, где шансов выжить было хоть и больше чем у красноармейцев в немецких лагерях (где война и враги), но, тем не менее (хоть тут и свои), это очень вредило здоровью. Кроме того, стояла реальная угроза расстрела. У немцев тоже было предписание не трогать лишь тех, кто беспрекословно подчинится новому порядку. Похожие ситуации, разве нет? Как минимум параллели напрашиваются. 

Это не попытка сравнить и уравнять советский режим Сталина и режим гитлеровской Германии, но показать общий фон. СССР был такой же тоталитарной страной, подавляющей любое сопротивление навязыванию своей воли, как и Германия. Методы были схожими. 

Можно, конечно, сказать, что предметом исследования книги не являются преступления сталинского режима (хотя очень странно, что автор о них не упоминает в принципе – параллели, очевидно, напрашиваются, в отличие от душещипательных историй про индейцев позапрошлого века). Однако суть дела это не меняет. 

При всём при этом работа, безусловно, хорошая, и я ни в коем случае не ставлю себе целью каким-то образом преуменьшать её значимость в глазах читателя, но некоторые моменты все же хотелось бы рассмотреть более пристально…

                                § 1. О геноциде, голоде и военнопленных

Каждая загубленная жизнь – трагедия, и ситуация по стране была трагической. Голод был. Мне папа рассказывал, что его мама из Смоленска часто вспоминала именно голод. Отчим мамы, который выходил молодым пацаном в тыл, это помню уже я, мог убить (в переносном смысле) за недоеденную тарелку супа – такой след голод оставил в его психике. 

На утверждение Егора о том, что нацисты планомерно и целенаправленно морили советский народ голодом, логично было бы проанализировать некоторые факты более широко, ведь шла война на уничтожение с самого начала, и никто никого не жалел. 

У гитлеровцев был план «блицкриг», где единственным приоритетом наступающей армии являлась быстрая победа в этой войне, и все ресурсы до единого должны были подчиняться этой цели.  Это всё-таки была армия, а не сброд охотников за удачей, и порядок в кормлении являлся необходимым элементом дисциплины. 

Всё остальное не имело абсолютно никакого значения. 

Германия к тому времени уже столкнулась с кризисом продовольствия, но это никак не должно было отразиться на обеспечении её собственных войск, поэтому местные ресурсы изымались системно, без каких-либо ограничений. Отбиралось всё, что удавалось найти. 

Таковы реалии войны и не более. Миллионные армии молодых парней, пребывающих постоянно в движении, на маршах, 18–19-летние пацаны, испытывающие постоянную потребность в пище, они ели и объедали, забирали всё, что находили. Это нормально. Ненормальна война, но хотеть кушать,  добывать пищу и отбирать её у слабых, тем более, если у тебя в руках оружие, вполне объяснимо. Это делали все. Наших партизан местные жители боялись порой больше, чем немцев — наши могли вынести всё, в районе откуда я родом, есть история, и похоже документальная, о расстреле местных жителей (советскими) партизанами за отказ их кормить. И это не единичные случаи и про подобные истории слышал я от местных жителей и в Бресте. Немцы тем более не собирались заботиться о питании местного населения за счёт уменьшения пайка немецкого народа. 

Здесь вполне логично было бы упомянуть о том, что Гитлер чрезвычайно боялся пролетарской революции в Германии и старался сделать всё, чтобы не возникло недовольства в рядах немецкого рабочего класса. Егор почему-то об этом не говорит. Такое недовольство стало бы хорошей почвой для распространения идей большевизма, что было совершенно очевидно. И как раз летом 1940 года это недовольство стало возникать в связи с уменьшением пайка. Ещё большее его уменьшение привело бы к такому ухудшению качества жизни по стране, которое уже вполне могло бы послужить почвой для зарождения опасных революционных настроений. Поэтому и было принято стратегическое  решение кормить немецкую армию за счёт местных ресурсов в России (это опять же никак Гитлера не оправдывает, но помогает понять причины некоторых его действий). А у Егора получается, что еду отбирали, чтобы люди умерли от голода и тогда да, конечно, это геноцид, что Егор всеми силами и пытается доказать. Однако это не так, голод был не цель, но следствие. Русские люди и что с ними будет, Гитлера волновало мало, но его очень заботила судьба немцев. Вот ради их благополучия всё и делалось. 

Это же и являлось причиной (одной из) бедственного положения советских военнопленных – их просто боялись отправлять в Рейх как потенциальную угрозу, которая может заразить большевизмом местных жителей, но, конечно, не только поэтому. 

Военнопленные

В этой связи судьба военнопленных стала одной из самых огромных трагедий той войны.

Сложно даже представить, что пережили те люди и какую мученическую смерть приняли. Безусловно, это был геноцид и убийство, но это не был план. По крайней мере, доказательств тому, судя по всему, нет ( Егор их не приводит). 

Немцы не собирались устраивать (во всяком случае, на том этапе войны) планомерный геноцид населения, и принесённые жертвы являлись невольным следствием блицкрига как цели, которой было подчинено вообще всё:

1. Еду изымали для обеспечения своей армии, чтобы снять эту задачу с Германии, которая к тому времени уже столкнулась с кризисом продовольствия. Целью служило обеспечение армии, а не уничтожение мирного населения – о нём просто никто не думал.
2. Военнопленные не могли содержаться за счёт логистики и средств наступающей регулярной армии и обеспечивались по остаточному принципу: не хватало кухонь, транспорта, не было котелков. Из чего есть? В чём варить? Немцев все эти вопросы вообще не волновали, все их действия подчинялись одной-единственной цели:  блицкригу, движению на Восток! 

Трагическая судьба военнопленных – это цепь совпадений и условий:

1. Для немцев была критична быстрая победа в этой войне, поэтому все ресурсы до единого шли на приближение этой цели. В том числе и всё то, что касалось военнопленных. Их максимально использовали для нужд армии, при этом они, их быт, никак не должны были мешать передвижениям и быту немецких войск;
2. Немцы не планировали, что пленных будет так много – свыше 3 млн уже в 1941 году;
3. Идеология; 
4. Отсутствие ресурсов – не было досок, кухонь, посуды, медикаментов, самой еды;
5. Слабость самих пленных – большинство попало в плен в результате боёв в окружении и уже были истощены;
6. Боязнь отправлять военнопленных в Рейх, где тоже не было условий, но это бы хоть как-то разгрузило лагеря в прифронтовой зоне;
7. Общее враждебное отношение. Война с самого начала приняла ожесточённый характер, который отразился на судьбе пленных;
8. Немцы сами не знали своих планов по отношению к военнопленным. Их не уничтожили целенаправленно. Просто не было понятного плана по отношению к ним. По сути, про них просто забыли и оставили всё на самотёк, что в условиях войны на уничтожение привело к трагическим последствиям;
9. Война должна была быть завершена к концу лета, тогда бы и решали, что делать. А летом можно и на травке. Но война неожиданно затянулась, а пленных оказалось слишком много!  

Егор пишет про 1300 ккал, такая была норма питания для военнопленных. Я сейчас пытаюсь держать 1000 ккал в день, но моя цель сбросить несколько лишних килограммов.  Я уже немолод, и для меня 1300 – это много. Но для узников, реально, это было равнозначно смертному приговору.  Тут ведь надо учитывать и общее состояние (многие были истощены после окружения), и тяжёлая физическая работа, и пешие многокилометровые переходы, и погода (под открытым небом организму нужна энергия себя греть), и, конечно, качество самой еды. Но формально, по цифрам, норма была. 

Видимо, тот, кто эти нормы прописывал, сидел в кабинете и просто посчитал минимум. Какой именно будет при этом еда, особенно не уточнялось. 

Современный прожиточный минимум в России 12 000 – 15 000 рублей в месяц. Я не знаю, как на эти деньги можно прожить. Тем более, в стране, у которой есть всё, чтобы эти цифры были минимум в 10 раз больше. Но кто-то в тёплом московском кабинете ведь посчитал, что 12 000 рублей семье достаточно! Вот так и немцы решили, что 1300 ккал будет достаточно. По бумагам прожить можно. А по факту? Интересно, что если покопаться в литературе по теме фитнес/выживание, то 1300 ккал, кстати, – это действительно минимальный уровень для выживания. 

Это никак не оправдывает немцев, скорее наоборот. Люди были обречены на мучительную смерть, и если и был тогда ад на Земле, то, наверное, именно в тех лагерях 1941 года.

Чтобы понять более точно, как произошла та трагедия, нужно просто вспомнить отношение к врагам народа в СССР той поры. Любой гражданин СССР, поддерживающий врага народа или пытающейся ему помочь, сам рисковал стать врагом народа со всеми последствиями. 

Примерно такой же процесс происходил и здесь. Лагеря для военнопленных были оставлены на откуп комендантам, которые целиком зависели от армейского руководства. Военнопленных же было очень много, и они требовали, соответственно, огромного количества ресурсов. 

Как пример, сколько требуется той же самой картошки, исходя из минимальной нормы в 1300 калорий на одного человека, чтобы обеспечивать 10 000 человек ежедневно? 5 тонн картофеля и 3 тонны хлеба!

А представьте себе лагерь в современной Смоленской области на 10 000 человек и каких ресурсов он потребовал бы. Где ж их брать-то столько? Это была бы операция федерального уровня. А пленных было не 10 000, даже не сотни тысяч, – миллионы!

Еды, транспорта – просто не хватало. 

А дальше идеология. В её жёстких рамках любая попытка накормить людей представляла собой огромную опасность. Пленные были большевиками (как у нас – «враги народа») и сочувствие к ним могло плохо кончиться. Администрация лагерей бездействовала (по разным причинам). И люди умирали…

Да, имела место позиция, что чем больше их (военнопленных умрёт), тем лучше, но это не был план. 

Тем не менее, прописывались нормы питания (сейчас мы не говорим «сколько» и «достаточно ли», но они были). Как было и весьма интересное разрешение, что военнопленный мог оставить при себе  посуду, одежду, и вот самое интересное – палатку!

Немцы, похоже, в принципе, на первых порах считали, что летом достаточно будет палаток и минимального для жизнеобеспечения питания. А к сентябрю война должна была закончиться, и там бы и решали, как быть дальше. 

Но солдаты Красной Армии в плен попадали не с картинок военных энциклопедий в полной боевой выправке с палатками и котелками, а как есть, зачастую без обуви, одежды, после многих дней и недель ожесточённых боёв в окружении. Да и немецкая военная машина быстро увязла в русских непроходимых дорогах. И всё пошло не так. И пока принимались какие-то решения, пока осознавалась проблема – люди умирали.   

Голод

Егор приводит ещё примеры плана «голод», но тут же и буквально в рамках одной страницы опровергает сам себя. 

Пишет про 9000 погибших от голода в Минске в первые два месяца войны. Это очень странно, что люди в не осаждённом городе, летом, просто умирали от голода, когда в полях/лесах созревал урожай. Но дело даже не в этом, а в том, что в той же цитате он пишет про то, что позже ситуация улучшилась! Таким образом, выходит, ситуация была больше связана с хаосом первых дней войны, чем с каким-то планом? Ведь если бы людей хотели планомерно заморить голодом, их бы планомерно морили голодом. Но нет, сам Егор пишет, что ситуация улучшилась!   

А про Курск он пишет, говоря лишь об отдельных случаях смертей от голода. Т.е. нет какой-то закономерности в действиях, и значит, нет плана. 

При этом интересно, что голод чуть ли не больший случился в не оккупированном городе-порту Архангельске с его рыбой, Чите… Получается, тут больше вопросов не к немцам, а к тем, кто курировал организацию питания населения на местах, отвечал за запасы продовольствия в целом, и эффективность сельского хозяйства в частности. Однако исследовать причину смертей на не оккупированных территориях Егор даже не пытается –  во всём виноваты немцы. 

Т.е. вся книга соткана из каких-то отдельных, ничего не объясняющих фактов. Каждый город, по Егору, – отдельная трагедия войны, но единой картины я не увидел. А соответственно, не увидел и плана. Немцы просто забирали, что хотели и каждый выживал, как мог. Как оказалось, в том числе и в Чите, где немцев не было вовсе! 

В качестве аргумента в пользу идеи планомерного уничтожения советского народа голодом приводится  блокада Ленинграда. Но ведь совершенно очевидно, что это было военное решение. Первоначально Ленинград брать собирались, но передумали, видя приближающуюся зиму и отчаянное сопротивление советских войск. Понимали, чего будет стоить штурм такого города. В Средневековье, в глубь которого Егор так любит спускаться в этой книге, города только так и брали! 

То же самое – Москва. Решение не штурмовать её было принято только в середине октября. Т. е. получается – это не было заранее продуманным решением? 

Цитаты про то, что «немецкую армию будут кормить за счёт местных ресурсов», говорят сами за себя. То, что кто-то при этом будет недоедать, вполне очевидно. Т.е. это не столько план геноцида, сколько констатация очень грустных, но всё-таки вполне очевидных фактов военного времени. 

Тогда что пытается доказать Егор?

Немцы пришли с целью порабощать – это факт. Также фактом является то, что немцы не сильно ценили жизни русских людей, это тоже правда. При этом плана именно осознанного уничтожения ради уничтожения, как бы Егору ни хотелось, у немцев не было. 

Т.е. да, немцы изымали продукты питания, это правда, и это приводило к голоду и смертям. Но это изымание ставило целью не уничтожение русских, а выполнение плана по обеспечению продуктами питания немецкой армии и населения. Голод был следствием нехватки продуктов питания для всех. Почему смертность от голода в оккупированных немцами городах оказалась меньше, чем в не оккупированном Архангельске? И как так получилось, что голодала Чита? Тут логично было бы  поговорить о состоянии советского сельского хозяйства в целом. Т.е. это был голод, связанный с нехваткой продуктов питания на всех. А не средством геноцида. 

Даже в тех документах, что приводит Егор, именно как следствие и возможность звучит некое сожаление, что “скорее всего, умрёт несколько миллионов”,  но не как цель. Опять же немцы не закрывали дорог на восток, за Урал. Да, так себе гуманизм, но это показательный момент – немцы забрали себе то, что наметили (был план по продовольствию, не было плана забрать вообще всё), их не волновало, что будет с этими людьми, и да, они были обречены во многом, но и специально, как за евреями, охота не велась. 

Опять же интересно, именно в контексте политики уничтожения, что людей кормить не собирались, но и не удерживали. Немецкий план подразумевал вытеснение русского населения за Урал. Опять же, сомнительный гуманизм, но всё же в свете откровенной политики геноцида евреев выглядит не так однозначно. 

В книге Егора очень много противоречий в принципе:

1. Он пишет про план заморить Ленинград голодом, и это якобы и есть доказательство геноцида, но тут же пишет, что этот план появился уже в процессе войны (т. е. первоначально брать Ленинград, получается, хотели)! Ну тогда это уже не план уничтожения, а действие сообразно ситуации. Да, цинично решили не брать город до зимы, чтобы его не кормить, но это было стратегическое решение, принятое на определённом этапе сообразно определённому положению дел, но не план (немцев это никак не оправдывает, естественно);
2. Или, например, Егор пишет про то, что немцы относились к русским как к рабам, но при этом, оказывается, этим рабам платили какую-то зарплату, они имели право на суд и даже позволяли себе “качать” права в Германии! (стр. 350-351);
3. Пишет про то, что немцы хотели заморить голодом города, при этом ни один город (кроме Ленинграда) по этой схеме не брался. Да и в случае с Минском сам же пишет про то, что положение улучшилось, про введённую немцами карточную систему. 

И так далее… Есть ощущение, что книгу писали два человека: историк и пропагандист. Есть исторические факты, цитаты, логика событий и есть перебивки, высокопарные, заказные фразы, напоминающие советскую эпоху.

Когда Егор пишет про голод и нормы, я почему-то пытался вспомнить, какие пайки были в ГУЛАГе. И в каких условиях там содержались люди. В Прибалтике бережно хранят свидетельства той поры, и я слышал рассказы про то, что людей зимой просто выгружали в чистом поле и «выживайте, как хотите». Всё очень похоже. Почему Егор про это не пишет?

Мне могут оппонировать, мол, какое отношение это имеет к теме книги, но имеет! Егор представляет СССР как мирное счастливое государство, которое жило и развивалось, где люди радовались жизни, но внезапно пришла беда (фашисты), которая разрушила мирный быт. А как проявляло себя само советское государство в отношении своих собственных граждан и соседних народов? 

                §2. О геноциде, проявлениях политики колониализма и психологии

Летом 1940 года происходит оккупация / аннексия Прибалтики.

Егор несколько раз подчеркнуто упоминает эстонцев и латышей, которые участвовали в массовых казнях советских граждан. При этом ни разу не говорит о том, что могло бы послужить тому причиной. Таким образом, Егор, в принципе, как и Дюков, избегает всего того, что связано с преступлениями сталинизма, и тут это имеет значение. Никто никого не оправдывает, но ведь читатель имеет право знать что-нибудь об истоках ненависти соседних народов? Ведь не будет откровением, что после оккупации Прибалтики, массовых депортаций, чисток, расстрелов, арестов, раскулачивания, лишения собственности и сбережений, люди, возможно, не очень сильно будут любить что-либо, связанное с Россией, не так ли? 

Не может быть оправданий убийствам, но историк обязан донести фон событий. В данном случае есть ощущение осознанного сокрытия факта советизации Прибалтики и представления наших соседей в совершенно чёрном цвете. 

Так как же разобраться, где «геноцид», а где – нет?

Можно ли назвать геноцидом то, что происходило в Прибалтике в 1939 – 1941 гг. и далее после войны? В Западной Белоруссии и Украине после того, как Советский Союз присоединил эти земли к себе в 1939 году? Крымские татары и чеченцы – геноцид? А отношение к полякам, Катынь, где 22 000 человек были поставлены к стенке? 

Всё это происходило в одно и то же время. У Егора про это ни слова. 

В числе прочего, Егор не прописал в своей книге важную деталь: немцы нигде не перешли границу собственно России (кроме как на Кольском полуострове). Более того, все те территории, через которые было совершено вторжение, до 1939 года СССР даже не принадлежали (Западная Украина, Западная Белоруссия, Молдавия, Прибалтика, Карелия). Они были «приобретены», скажем так, сомнительным путём. 

После чего на тех территориях начался процесс, который население тех стран сейчас именует «геноцидом». 

Имея в виду, что Советский Союз пришёл на чужую территорию и вёл там политику террора и геноцида, ни больше ни меньше. 

Это важное знание, которое может помочь понять тотальный характер войны, и это важно. Но Егор эту тему полностью игнорирует.  

Вместо этого автор пытается вернуть нас к советскому дискурсу о “мирно спящих аэродромах”, создаёт иллюзию идеального советского общества (очень много про образование, начитанность).  Именно отсюда, не стесняясь в деталях, и строит свой рассказ, противопоставляя светлому «советскому» омерзительное «фашистское» (и тут же всплывает в памяти карикатурный образ немецкого лётчика из фильма Никиты Михалкова, показывающий свой зад из кабины истребителя). 

И совершенно не упоминает тот факт, что 22 июня 1941 года немецкие войска перешли советскую границу, которая до этого там оказалась весьма сомнительным путём. Советские войска там были такими же оккупантами, как и немецкие. И советское “освобождение” сопровождалось чистками, насилием и смертью. 

Т.е. советское государство не было Страной Добра, и совершенно беспощадно расправлялось со своими политическими и идеологическими противниками. Миллионы в концлагерях, аресты по доносу, расстрелы без суда – всё это было нормой, люди жили в страхе. 

Гитлер, несомненно, об этом знал и не строил иллюзий. Гитлер боялся именно большевизма. И очевидно, у него были на это основания. Это никак не делает его освободителем России — он точно пришёл не за этим, и уже тем более не оправдывает его методы ведения войны, но это объясняет его беспощадность. 

Егор, я уверен, вполне осознанно не упоминает в прямой связи с этими событиями имени «Сталин» ни разу за всю книгу, и всё пытается свести к колониализму и борьбе за жизненное пространство. При этом в самой «Майн Кампф» жизненному пространству уделено очень мало места, и основной упор – борьба с большевизмом. Именно он представлял, по мнению Гитлера, наибольшую опасность. 

Все документы, в том числе те, которые упомянуты в книге, направлены именно на борьбу с ним: закон о комиссарах, приказ о нежелательных элементах – нет нигде слова “русский”, чего почему-то так хочется Егору, русские не выведены в какую-то отдельную категорию, быть русским не было смертельно опасным. Смертельно опасным было быть евреем и коммунистом. Да, закон о поведении войск на Востоке позволял достаточно вольно трактовать многие вопросы, но, тем не менее, тот же  закон о комиссарах предписывал производить инспекцию в присутствии 3-х (!) офицеров (т. е. это не было «вывели и расстреляли», а было подобие суда).

Пытки, массовые расстрелы, голод, депортации – всё то же самое. Это никак не оправдывает политику Гитлера, но это может объяснить, как всё это, в принципе, могло произойти! 

Гитлер не был гуманистом и он не пришёл освобождать русский народ от большевизма, здесь и говорить не о чем, но, видя суть сталинского режима, он понимал, что это не просто война (как с Францией, например), а война на уничтожение. И не только со стороны Гитлера, но и со стороны Сталина тоже. Это были два тирана, для которых как единичные человеческие жизни, так и жизни целых народов ничего не значили. 

Это важно для понимания того, что произошло, но Егор почему-то решил, что, видимо, эти вещи не связаны, хотя мне кажется, связь тут прямая.

В чём Егор точен, так это в отношении фашистов к советским гражданам как к какой-то низшей расе. Но он не задаёт вопрос, в чём могла бы быть причина такого отношения? Он очень много внимания уделил зверствам немцев против народов СССР, но ни словом не обмолвился про преступления Сталина против своего собственного народа. Это тем более странно, учитывая, как много страниц было посвящено бесчеловечному отношению к туземцам и индейцам. 

Появляется ощущение, что в идее неполноценности русского народа Егор апеллирует не столько немцам периода гитлеровской Германии, сколько ко всему Западу в целом, причем современному. И мысль эта проходит красной линией через всю книгу.

Но почему-то не идёт дальше и всё выглядит так, словно речь идёт о национализме чистой воды и не любят именно русских просто за то, что они русские. 

Здесь, собственно, интересно то, что нас подводят к мысли о том, что это не столько Гитлер выступил врагом России, сколько весь Западный мир. При этом совершенно не упоминают того факта, что именно Западный мир, несмотря на все идеологические  расхождения с СССР, с первого дня войны чётко дал понять, на чьей стороне будет в этой войне. 

Да, я понимаю, Егор пытается через историю указать на то, что преступления фашистов на территории СССР не были чем-то новым, и заодно это должно убедить читателя в том, что современная Европа (вся) представляет опасность для России. Мне показалось даже, что книга была написана именно для этого. Но что делать со Сталиным? И почему его нет? Почему нет истории хладнокровных расстрелов, пыток, депортаций целых народов, массовых казней? 

Я сейчас пишу большую статью про Катынь, открыл как-то «Литрес» посмотреть, что там написано по этой теме, нашёл 8 книг на эту тему, и знаете, что интересно? Все 8 книг утверждают, что поляков расстреляли немцы, хотя это неправда! И мне кажется это не случайно.

Любопытно, как считает Егор? 

И  здесь я вижу параллели и общероссийский тренд – писать историю по нужному выводу. Дюков умудрился за всю свою книгу про пакт Молотова-Риббентропа ни разу Катынь даже не вспомнить, хотя события в ней были прямым следствием пакта. Но история не очень красивая, поэтому её просто игнорируют. То, что пакт Молотова-Риббентропа развязал Гитлеру руки и дал возможность напасть на Польшу, Дюков тоже не озвучивает, в принципе, хотя это факт! 

Не зря у Егора цитаты Дюкова попадаются сплошь и рядом. Но и тут неудобные факты просто игнорируются. Нет, они бы ничего не изменили, прощения немцам за их преступления нет и быть не может, и всё было: голод, смерти, убийства, сожжённые деревни. Но, вся эта резня стала возможной с подачи, в том числе, людоедской (это слово Егор особенно любит употреблять) политики самого Сталина. 

Восток — Запад

Поэтому меня не покидало чувство тенденциозности и политической заангажированности работы во время её прочтения.  Чувство, что книга писалась с вполне определёнными целями, под большим влиянием повестки дня сегодняшнего (2020 – 2022 гг.), а именно:

1. Показать, что западные страны не могут быть союзниками России, и более того, представляют для неё реальную угрозу. Мне кажется, что первые 150 страниц про индейцев были написаны для формирования именно таких выводов;
2. Вторая важная цель – оправдать жертвы, и если идти дальше – сталинизм и его преступления. И это не праздное желание – преступления сталинизма мешают современной России быть правой. Что делает Егор в этой связи? Он пытается доказать, что населению России грозила гарантированная и неминуемая гибель, что само по себе должно оправдывать любые решения властей (и заодно списывать их ошибки). Ведь если мы все умрём, то кому какое дело, по чьей вине и из-за чьих ошибок? А так – мы выжили! Да, такой вот ценой, но – выжили. И Сталин из абсолютного зла становится спасителем. 

Мне также не до конца понятно стремление доказать геноцид (что это даст?), вместо того, чтобы понять, по каким именно причинам гибли люди, что мне кажется, намного важнее. 

И здесь я вижу политический заказ. 

Мне понятно, что делает Егор. Он пытается разделить мир на две цивилизации и доказать, что они разные, а именно показать, что Россия – не Европа. 

Более того, он показывает, что Европа – враг России и пытается это аргументировать. 

Где Россия у него хорошая, а Европа плохая. Но так ли это?

Запад не идеален, но со времён крестовых походов, испанских завоеваний в Америке и заселения Австралии прошёл ни один век, и Европа сильно изменилась. Мне сложно, например, представить в Европе объявление «квартира сдаётся только для немцев» или поляков, или литовцев. Зато в России, которую Егор пытается изобразить дружелюбной страной, квартиры «только славянам» сдаются до сих пор. А гастарбайтер – это официальное название людей, которые, по сути, современные рабы, люди, которых завозят как дешёвую рабочую силу (потому что русские не хотят работать на грязных работах), над которыми издеваются, обманывают, или не платят вовсе. И это не единичные случаи проявления отношения к людям, а скорее норма. 

Через всю книгу красной линией у Егора проходит мысль, что СССР/Россия – это некий островок благополучия на фоне Европы. Но в чём заключается благополучие? Очевидно, что экономически Россия в описываемый период представляла собой отсталое государство, ровно как и сейчас. Богатство, конечно же, не обязательно является мерой благополучия: вполне реально жить бедно, но достойно. Так, возможно, Россия сильна именно своей моралью и высоким уровнем нравственности?

Но нет. Революция, красный террор, гражданская война. Репрессии, расстрелы без суда, пытки. Депортации целых народов, крестьянство, лишённое земли и, по сути, порабощённое, оккупация соседних государств. Список можно продолжать до бесконечности. 

Егор для обличения Запада не стесняется спускаться вглубь веков, аж до ХV века. При этом про свою страну не говорит ни слова. 

Егора возмущает обращение белых колонистов с рабами в XVII веке, но при этом совершенно не волнует, что в своей родной стране было то же самое, миллионы рабов в ГУЛАГе, бесправные крестьяне…

Экономическая, культурная разница между СССР и Европой была настолько огромной, что людей визуально делили на «мы» и «они». Да, Егор прав, западные колонизаторы в ХVІ веке (не самый образованный век) видели слишком большую разницу между собой и туземцами Тасмании.  Простые солдаты не слишком-то и понимали, люди ли это. Нравы царили жестокие, по определению. У нас, кстати, тоже, но Егор почему-то ограничился всего одной страницей. А зря, там точно есть, что рассказывать! Это никак не оправдывает колонизаторов, но, по крайней мере, объясняет. 

Замечу, первые 150 страниц о колониализме звучат с намеком на то, что это общеевропейский тренд и что они все там заодно, – я так полагаю, мысль транслируется именно эта.  При этом именно Англия объявила войну Гитлеру первая и первая пришла на помощь СССР после 22 июня 1941 года. Хотя по логике Егора не должна была этого делать. 

Да и в целом расклад сил общеевропейской коалиции того периода выглядел весьма неоднозначно:

В гитлеровской коалиции, которая «вся Европа»: Германия, Финляндия, Венгрия, Румыния, Италия, Словакия. (Ну, так себе воинство. Немцы даже не хотели с ними воевать вместе). 

В антигитлеровской коалиции: Англия, Франция, Польша, СССР, США… Тот самый Западный мир, который Егор так почему-то не любит.

Остальные страны были оккупированы и, естественно, их ресурсами пользовались, как пользовались и ресурсами СССР на оккупированных территориях. Но ведь это не значит, что те страны были на стороне Германии? Небольшие подразделения отдельных стран тоже не причина эти страны присоединять полностью в число союзников Германии, ведь и русские национальные подразделения, и достаточно многочисленные тоже воевали на стороне Германии, так же как и национальные подразделения национальных республик. 

И здесь я тоже вижу нестыковку и попытку манипуляций с оглядкой на современную политическую конъюнктуру, а это очень сильно влияет на восприятие историчности труда. 

Егор хочет всё свести к расовой ненависти и доказывает это в сравнительном анализе  отношений европейцев к туземцам и русских к жителям Сибири. 

Но забывает уточнить, что это сравнение не вполне корректно. 

Негры для европейца представляли совершенно иной тип человека, и человека ли? Сам Егор же и пишет про то, что были сомнения. 

Для русского же менталитета азиаты не являлись чем-то уж совершенно иносущным. Начиная от ХІІ – ХІІІ века, Русь жила в постоянных столкновениях с представителями Востока, и влияние половцев, печенегов, монголо-татар за несколько веков  оставило в её истории плотный след. Поэтому татары для русских не были чуждыми элементами в культуре. Казань от Москвы не так далеко. 

А вот негры… Я лично видел, в Беларуси, как молодая пара с ребёнком, увидев идущего по тротуару чёрного парня, подошла и попросила совместно сфотографироваться. И это в 2019 году! Люди с другим цветом кожи до сих пор вызывают удивление в наших широтах. 

А что говорить про ХVI век? Да и нравы там были другие. Не оправдывая, но другие. 

А между тем в XXI веке в России квартиры сдаются «только для славян», а гастарбайтеров воспринимают как  дешёвую рабочую силу. Эти факты, безусловно, не имеют отношения к теме книги, но к теме книги не имеет отношения и судьба туземцев. И раз уж зашёл разговор про отношения титульных наций и рас к людям с другим цветом кожи, особенно в контексте разницы (у нас и у них), то почему раз мы вспоминаем их в ХVI веке, не упомянуть про нас в веке ХХ–ХХІ? 

Советский Союз, например, депортировал неудобные народы, как скот в теплушках. И это уже был не ХVI век, а просвещенный ХХ! Но Егор про это не пишет. 

Как же так, Егор? Рабы в своей родной стране в XX веке? И разве мы после этого не дикари? И более того, сейчас это всё пытаемся скрыть и оправдать! Егор?

Но Егор на это ничего не отвечает. А ответ именно в том, насколько огромна разница. Я в Брестской области разговаривал с местными жителями, которые рассказывали, что когда Красная Армия в 1939 году вошла на территорию Западной Белоруссии, то выглядела совершенно нищей, неопрятной и грязной в сравнении с немецкой. Сама Россия представляет огромную разницу с Европой. И это при тех возможностях, которые у страны есть. 

Построить, например, огромное количество достаточно простых в производстве и ремонте танков СССР смог.

Но танк ничего не говорит о том, насколько общество развито и культурно. Танк производит не такое большое количество людей. 

Под дикарями подразумеваются образ жизни, ценности, модель государственного устройства, культурный уровень всего населения, а не одной (бесспорно, симпатичной) девочки из книги Егора, знающей французский. 

Да и современная Россия строит хорошие танки, но разве для Егора секрет, как живут люди? Какое в России образование, медицина, насколько сильно она и сейчас очень отличается от Запада? Это касается всего. !  

Я вот, к примеру, из Эстонии в Ленинградскую область въехал в 2021 году как в другой мир. А это (учитывая все те богатства и возможности, которые есть у России) – уже давным-давно должен был бы быть процветающий край. Но Россия отстаёт даже от Эстонии! Разница колоссальная и она визуальная! 

Разница культурного, экономического, нравственного развития огромная. Немного ранее, в 2019 году, я был поражён, когда  увидел на Вахте Памяти в Смоленской области, как дети ходят и разминируют лес! Всё это выдаётся за патриотическое воспитание, поиск солдат, павших в Великую Отечественную войну, но риск ведь совершенно не оправдан… 

Стоят ли все те поднятые солдаты смерти хотя бы одного ребёнка, если рванёт? Я не уверен. 

И потом, лагерь стоял на позициях, где погибали наши деды, и вот весь мусор от 700 человек был закопан в эту же землю, хотя все возможности его вывезти были. Мне, в принципе, сложно представить, чтобы на Западе такое было возможно, а в России – норма. Разве это не дикость? Там же, на Вахте Памяти, отравилась девочка и я повёз её в районную больницу, где её отказались принять, потому что нет лекарств, никаких! Я сам там был, сам всё это видел. 

Но Егор обличает Запад, который вот такой. А мы, хорошие, мирные труженики в счастливой стране… 

А ведь можно сравнить ещё и со Швецией. Мне довелось побывать в тамошней больнице. Обычная шведская районная бесплатная больница – и это другой уровень, и другая планета. 

Неужели Егор всего этого не знает? Не знает, какие зарплаты в России? Люди получают 10 000 – 15 000 в месяц. В той же Швеции, за ту же работу – 150 000! Вот чем надо мериться и к чему стремиться! Можно не сомневаться, всё то же самое и точно такая же разница была и в те времена. И вот это дикость. И надо быть настоящими дикарями, чтобы закапывать мусор в лесу тоннами, не поверил бы, если бы сам не видел. 

Егор всего этого не может не знать, поэтому у меня большой вопрос: какую цель он преследует? Доказать, что Россия – высокообразованное высококультурное государство? Но ведь это не так! Оно, может, и должно таким быть, но не такое и таким никогда не было, и для того, чтобы ему таким стать, надо начать писать правду. 

Да, между Россией и Европой огромная разница в экономическом и культурном развитии, но это не повод начинать войну. Как не повод начинать войну, если тебе не нравится, что написано в учебниках истории соседней страны, тем более, когда в твоём собственном учебнике всё далеко не идеально, правда, Егор? 

Но надо честно сказать, что да, разница гигантская и она могла быть причиной для рождения таких (преступных) планов. Менее преступными, однако, всё это их точно не делает. Но упомянуть это необходимо.  

Сложно, конечно, гадать, да и не имеет смысла, но если бы Россия представляла собою светское, гуманистическое, высокоразвитое богатое государство, то такой беспощадной войны могло бы и не произойти… 

Однако беспощадная война началась с первого дня. Т.е. это не то, что советские люди, увидев, что творят немцы, взялись за оружие и давай мстить. Нет. Немецкие дневники уже с первых дней войны пестрят надписями о расстрелах своих раненых советскими солдатами, стрельбе по машинам с красным крестом и т. д. Много записей и о том, что с немецкой точки зрения советские солдаты сражались не по правилам и нечестно. Россия для немцев был другой мир, с другими правилами.

Егор совершенно не учитывает факторов психологии, с которыми каждый из нас встречался в школе. Когда в класс попадает человек с отличными от остальных характеристиками (толстый, тощий, рыжий, чёрный и т. д.), он становится по умолчанию объектом повышенного внимания. Станет ли он объектом травли и буллинга, уже зависит от того, как он себя в этой ситуации поведёт и поставит, но то, что его ждёт борьба за выживание в коллективе – факт. Это никак не оправдывает тех, кто его будет травить и унижать, но так есть. 

Всё это даёт полноту представления о механизме насилия. И раскрывает его причины. 
С точки зрения объективного исследования, это важная причина, которая сделала это насилие возможным. 

И это, в том числе, ответ на вопрос, почему немцы относились к русским не так, как к полякам, а к полякам не так, как к французам. Вопрос вовсе не в расе, как это зачем-то хочет представить Егор, а в культурном и экономическом развитии, а разница есть и она огромная. 

Намного легче оттолкнуть и ударить бомжа, например, чем хорошо одетого джентльмена. 

Собственно, это и ответ на вопрос Егора, почему к французам относились не так, как к русским. Всё решал культурный и экономический уровень. Если бы Россия по уровню жизни соответствовала Германии, отношение, вероятно, было бы другим. Доподлинно неизвестно, но факт, что Егор такого варианта даже не рассматривает. Он сразу исходит из предпосылки, что русский народ должен был быть уничтожен по национальному признаку, просто потому что немцам не понравились. И это вековая цель Запада (ну, тот самый, заранее сделанный вывод). 

Однако, если мы возьмем Первую мировую войну и тех же военнопленных, то окажется, что немцы в 1914 – 1918 годах относились одинаково что к русским военнопленным, что к французам! Смертность была примерно одинаковой. Возможно, дело всё же не в национальности?

А между тем разница в культурном и экономическом развитии была огромной тогда, остаётся такой же огромной и сейчас. 

И тут, правда, есть ощущение, что попадаешь в другой век. Егор про эту разницу не знает? Почему он пытается Россию/СССР выставить благополучным краем? 

Интересным смотрится пассаж про поведение немцев на оккупированных территориях, которое выдаётся как некое отсутствие культуры и даже демонстративное презрение к русским. 

На самом деле то, что у нас считается плохим тоном, на Западе норма. И это не хорошо,
и не плохо, просто так есть. Не мучить свой организм, не держать в себе – такой там подход. Да, я там в этом жил (много лет прожил в Швеции), да, непривычно и неприятно, но это не проявление неуважения ко мне как к русскому, просто они так себя ведут в принципе.  

Да, у нас за столом отрыжки пускать не принято, зато материться не стесняется уже практически никто и нигде, а выкинуть мусор в лесу /окурок через окно – норма, чего в той же Швеции невозможно себе представить. 

А когда всё это наложилось друг на друга – и дороги, и идеология, и антисанитария,
и холод, и голод, и затяжной характер войны, и ярость борьбы и т. д., – война действительно стала беспощадной и на уничтожение уже на всех уровнях, включая простых жителей и солдат противоборствующих сторон. 

И надо не забывать, что обе армии начали военные действия на территориях, которые ими были захвачены и на которых оба государства вели политику террора и насилия (по разному, но это был террор). Что тоже важно для понимания беспощадного характера войны. У Егора про всё это нет ни слова. 

Такое  ощущение, что тема войны касается его лично, и он её принимает слишком близко к сердцу. Да, мы все дети/внуки той войны, наши отцы/деды/прадеды воевали, мои, в том числе, и каждый делал что-то для Победы, но историки – как врачи, неважно, чей солдат на твоём операционном столе, ты обязан его лечить. Так и историк должен выбросить все чувства, как бы сложно это ни было, и быть объективным, смотреть на вещи отстранённо, именно в этом и есть суть этой науки. У Егора так не получилось. Слишком много эмоций. 

                        §3. О геноциде, партизанском движении и холокосте

Интересно, что сожженным деревням из 570 страниц своей книги Егор посвятил всего 25. Хотя именно деревни могли бы стать доказательством геноцида. Однако тема практически не затронута и её коснулись лишь мимолётом, хотя мы все выросли на трагедии Хатыни. 

Показательно то, что в случае с нееврейским населением СССР огромная смертность мирного населения была связана именно с партизанским движением, наличие которого во многом определяло безопасность жителей в том или ином регионе. Там, где партизан не было, смертность мирного населения была значительно меньшей. 

Это было действительно опасно – иметь связь с партизанами или соседство целого партизанского отряда в близлежащем лесу, но можно думать, что если такие факторы отсутствовали, то шансов вполне сносно, хотя и голодно, но пережить войну, всё же прибывало. 

Но так ли всё происходило на самом деле? Важный вопрос. 

А Егор, между тем, не видит связи между сожженными деревнями и действиями партизан, он этого не касается вовсе, хотя вот как раз именно это, вроде бы, напрямую является темой книги. Трагедиям деревень посвящена самая короткая глава, где партизаны, как причина геноцида, даже не упоминаются. И это как минимум странно.  

Да, для немцев не составляло какой-то особой моральной проблемы сжечь деревню при малейшем подозрении в связи с партизанами, но это было прописано ещё до войны. Могли быть злоупотребления, естественно, война открывает возможности для самореализации разного рода садистам. Но всё-таки партизаны первопричина массового насилия. Поэтому это наказание (запугивание/террор, можно называть как угодно), но не геноцид.  Т.е. можно исходить из предпосылки, что в случае отсутствия движения сопротивления жертв среди мирного населения могло бы быть намного меньше.  Но это вопросы уже к руководству СССР, насколько целесообразна была партизанская война, с учётом того насилия, которое будет направлено против мирного населения? 

Я лично не встретил ни одного документа, где насилие было бы направлено именно против русских как национальности (Егор, кстати, тоже не приводит никаких убедительных доказательств, кроме речей). В отличие от евреев. В этом смысле геноцид евреев показателен. 

Уверен, что Егор не мог не слышать историй, когда жители деревень отбивали своих односельчан, доказывая, что те не евреи! Т. е. это была большая разница: быть русским и быть евреем. Еврей – однозначная смерть, а русский – нет. 

Тем не менее, Егор пытается к геноциду евреев подтянуть и понятие геноцида всего русского/советского народа, но получается не очень убедительно. Как раз наоборот, именно в этой параллели сама форма геноцида евреев и опровергает Егора. 

Во всей книге не нашлось ни одного факта, который показал бы, что на русского человека велась охота, подобная той, что велась на евреев, и что быть русским было опасно для жизни. 

Русские как отдельная категория нигде не упоминаются, а ведь именно этими документами руководствовались айнзацкоманды, формирования СС, вермахт. 

В этой связи даже чувствуется некая обида и зависть к Холокосту, точнее к отношению к нему на Западе, где эта тема занимает очень важное место. В отличие от судьбы советских военнопленных и мирных жителей, которых, кстати, погибло больше, чем евреев. Егору, конечно, хочется, чтобы было одинаковое отношение. 

Есть ощущение упрёка Западу в том, как по-разному там относятся к погибшим (евреям и военнопленным). И для Егора это доказательство того, что Запад не считает Россию ровней себе и частью своего мира. 

Возможно, это одна из причин, почему для Егора так важно подвести немецкий террор на территории СССР под определение геноцида – поставить и евреев, и военнопленных на один уровень. Т. е. вот он, Холокост (геноцид) и вот он, геноцид советского народа.
А отношение разное! И через это Егор и доказывает общее пренебрежение и отношение Запада к России как к “дикарям”. И сводит опять всё к противостоянию Востока и Запада, что, судя по всему, и есть цель этой работы. 

Холокост – это было планомерное уничтожение еврейского народа, по схеме и плану, всего этноса без исключения: еврей – гетто – концлагерь – газовая камера. Шансов не было никаких.  

Но Егор последовательно пытается подвести к тому, что немцы пришли изначально уничтожать именно русских. Однако это не так, и конструктивная аргументация отсутствует, кроме общих речей, что не может являться доказательством. Кроме того, сам ход оккупации доказывает, что целенаправленного плана по уничтожению именно русских не было. По крайней мере, на том этапе войны. 

Очень похоже, что генеральные планы у гитлеровцев отсутствовали в принципе. А те, что были, часто менялись. Хороший пример тому, это удар двумя танковыми группами на Москву летом 1941 с целью её захвата, который уже в августе внезапно отменяется Гитлером, несмотря на протесты военных, часть армий разворачивается на юг. В результате темп был потерян, и наступление на Москву немцы возобновят только в октябре, но погодные условия к тому времени изменятся и сделают операцию невозможной. 

И так было во всем. Планы менялись постоянно. Поэтому, «что было бы, если бы было…», мы просто не знаем. Но в 1941 году геноцида как единой политики уничтожения, скорее всего, не было. Мирные советские люди не должны были путаться под ногами и мешать блицкригу. Всё, что мешало продвижению к цели – уничтожалось, поэтому жалеть гражданских никто не собирался, но и охоту тоже не устраивали (если ты не еврей).  

По идее, рекомендации, которые советское правительство должно было бы дать своим гражданам на оккупированных территориях в том, как ему (этому мирному населению) себя вести, могли бы звучать как призыв соблюдать чрезвычайную осторожность и ничем не провоцировать оккупантов для сохранения своих жизней. Однако советские власти пошли другим путём, санкционировав полномасштабную партизанскую войну, что привело к огромным жертвам среди мирного населения. Егор про это не пишет ничего.

А между тем это факт. Можем долго спорить про целесообразность такого решения, и про эффективность и вклад партизан в дело победы, но не упомянуть партизан как причину геноцида против мирного населения в книге о геноциде было нельзя. 

Это ошибка думать, что на Западе как-то пренебрежительно относятся к трагедии русского/советского народа во время войны и примеры тому я приводил выше. Хотя многим в России очень хочется выставить Западный мир врагом России. Но это не совсем так. 

А причиной того, почему на Западе Холокост – это Холокост и к нему так много внимания, служат многочисленные научные исследования, однозначно доказывающие, что это  было именно планомерное уничтожение всего еврейского этноса.  Без каких бы то ни было шансов на выживание. 

В этой связи давайте будем честными – у нас самих внимания ко всем этим темам уделяется немного. И даже в рамках этой книги разбор, например, партизанского движения как причины геноцида мирных жителей Егор просто не рассматривал и понятно почему. То же самое касается и военнопленных – книг на эту тему практически нет. И тут тоже понятно почему. Ведь придётся ответить на вопрос не только о причинах такой чудовищной статистики смертности в плену, но и на самый главный и актуальный вопрос: а как так получилось, что только в 1941 году в немецкий плен попало больше советских солдат, чем было во всей немецкой армии, которая перешла границу СССР 22 июня 1941 года? И кто в этом виноват? А потом, любые ли средства были хороши, в том числе сожженные деревни и их жители, даже если это была жертва во имя победы? И так ли важна была численность убитых немцев, на фоне неизмеримо больших потерь со стороны мирных граждан? Я думаю, больше всего вопросов возникнет к Сталину как руководителю государства, и выводы могут быть не самыми приятными, особенно для сторонников сталинизма и его (Сталина) героизации. Так же как и с партизанами: есть вопросы по целесообразности и эффективности их деятельности в целом, и ответственности за смерть мирных жителей. И ответы на эти вопросы могут неприятно удивить. Поэтому темы партизан в книге и нет… 

                                                             Эпилог

Я лично, так и не встретил в книге Егора ни одного документа, свидетельствующего, что насилие было направлено именно против русских, как национальности (Егор не приводит никаких убедительных доказательств, кроме речей). В отличии от евреев. В этом смысле геноцид евреев показателен. Немецкий террор был направлен против носителей коммунистической / большевистской идеологии в первую очередь.

И список документов о поведении в России немецких войск как нельзя лучше эту самую мысль подтверждает:

1. Приказ против комиссаров;
2. Обхождение на занятых территориях;
3. Отбор в лагерях.

Видим, что все как один пункты в нём связаны с уничтожением большевиков. 

Т.е. персональной команды гитлеровцам убивать русских по национальному признаку не было. 

Об этом же свидетельствует и разное отношение оккупантов к евреям и военнопленным. И если с 1942 года был взят курс на полное уничтожение еврейского народа, то обращение с военнопленными как раз улучшилось. Да, на то были экономические причины, но евреям это не помогло и их всё равно уничтожали, а вот к пленным красноармейцам отношение изменилось – пайки были увеличены, смертность сократилась. Это никак не обеляет и не оправдывает немцев, но это меняет суть. 

Трагическая судьба Ленинграда не столько показатель общей стратегии немцев по отношению к мирному населению, сколько военное решение в конкретной ситуации – до начала боевых действий 22 июня 1941 года Ленинград по плану (и Москву) должны были брать. Таким образом, это тоже не было геноцидом всего населения, а лишь историей одного города. Кстати, книг об обороне Ленинграда на английском языке более чем достаточно. Много больше, чем книг на русском, как видим, тема истории России на Западе людей интересует!

Трагедия плена тоже не является геноцидом в значении плана. Т. е. не было плана, собственно, убивать, не было вообще никакого плана. Большое количество погибших военнопленных стало результатом равнодушия, неорганизованности (как не удивительно), безусловно, идеологии. Проявлять рвение для обеспечения едой военнопленных было просто опасно, а без рвения сделать ничего было нельзя, обеспечение едой такого количества военнопленных на бедной ресурсами территории СССР требовало значительных усилий. Повторюсь, что только в 1941 году в плену окажется свыше 3 млн советских солдат! Опять же целью кампании 1941 года был блицкриг, когда все возможные ресурсы использовались для фронта и победы. Не было грузовиков для перевозки, инструментов, кухонь, посуды! Бои в окружении – солдаты уже попадали в плен в изможденном состоянии. Всё вместе и стало причиной огромных жертв. Но это не было Холокостом, где убийство совершалось умышленно. В случае с советскими военнопленными, это скорее убийство по халатности, совпадение многих факторов. И в этом разница.  

Это никак не оправдывает немцев, скорее наоборот. Но если попытаться оставаться хладнокровным и объективным, то уничтожение евреев и огромная смертность в лагерях для военнопленных представляли собой разные процессы с разными подходами. Да, гуманизм тут ни при чём, и это было связано с экономикой и затяжным характером войны – Рейху нужны были рабочие руки взамен тех, кто выбыл из экономики, уйдя в армию. Плюс, как в примере с голодом, закончился хаос первых месяцев войны, и появилась возможность решать какие-то проблемы. Но и в этом разница, евреев это не коснулось, и их продолжили уничтожать, даже не смотря на нехватку рабочих рук. 

К слову, из 3 000 000 немецких пленных в СССР погибнет 1 000 000. Это, конечно, не тот процент, что погиб в немецких лагерях, но и ситуация  другая. СССР понёс огромные потери и ему нужны были рабочие руки. Поэтому, если немцы к нашим военнопленным стали относится более-менее гуманно только с 1942 года, когда осознали, что им не хватает рабочих рук и наших солдат можно использовать как бесплатную рабочую силу (основная масса наших погибших солдат в плену – это 1941 год, когда погибло 2 000 000 из 3 500 000 погибших за всю войну), то в Советском Союзе эта проблема стояла сразу. 

---

Егор приводит в пример Францию и Бельгию, которые практически не пострадали от оккупации именно по той причине, что они почти ничем не отличаются от немцев в своём культурном и экономическом развитии. 

Именно это и является, по мнению Егора, главным доказательством геноцида именно русского народа. 

Тем не менее, причины, хоть они и не озвучиваются автором, налицо:

1. Разница культурного развития;
2. Разница экономического развития;
3. Идеология (большевизм).

Что было бы, если бы по уровню жизни СССР соответствовал европейским странам с их демократией?

Гитлер, безусловно, реализовывал бы свой Lienstaum, это не подлежит сомнению. Но вариант насилия был бы значительно меньшим. 

А Егор настойчиво пытается всё свести к культурному противостоянию Западной цивилизации и России, где «они» – не «мы» и изобразить немецкое нашествие как некое продолжение/аналог крестовых походов, эта параллель очень чувствуется. 

При этом не пишет, что СССР, по сути, сам спровоцировал немецкое нашествие, заключив пакт с Германией, который позволил Гитлеру напасть на Польшу, что фактически дало старт началу Второй мировой войны и, в принципе, создало ситуацию, которая привела к вторжению Германии в СССР. Т. е. оно (немецкое нашествие 1941 года) не обязательно бы случилось и это главная причина, почему Егор не прав по сути. 

Советский Союз мог найти общие точки соприкосновения и с Францией, и с Англией. Собственно, дальнейшие события это и покажут. Для Англии не СССР был врагом, а Гитлер. И это показательно. Здесь нет противостояния Запад-Восток, что пытается представить Егор. Но присутствует противостояние идеологий, где немецкая, пускай и европейская, самой Европе виделась более страшной и опасной, чем коммунистическая с Востока. 

Кстати, без осуждения преступлений коммунистического режима исследование Егора Яковлева не может претендовать на завершенность. Между нацизмом и коммунизмом нельзя ставить знак равенства, это не было одно и тоже, даже не смотря на то, что многим народам обе идеологии причинили много бед, и не всегда однозначно можно сказать, кому и кто принёс горя больше. Но коммунистический режим чужд Западу с его идеями гуманизма и полноты прав человека. Поэтому сводить всё к теме превосходства западной цивилизации и к тому, что на Россию смотрели лишь как на источник ресурсов, тоже слишком большое упрощение. 

Это была война двух беспощадных режимов.

Также в своей работе Егор совершенно не учитывает факт разного отношения оккупантов к одному народу, разделённому до 1939 границей  – белорусскому. Всё, что считалось Западной Белоруссией, по всей вероятности, попало под значительно меньший каток репрессий. Про партизан уже говорили. Кроме того, немцы значительно охотнее угоняли на работы в Рейх именно жителей Западной Белоруссии, которые считались менее зараженными большевистской идеологией. Тот же голод, по всей видимости, этих территорий коснулся меньше. И это как бы может быть показателем того, что война имела идеологическую подоплёку в первую очередь. Однако Егор этого даже не отмечает. 

Очевидно, что всё, что касается идеологической стороны, напрочь и сознательно игнорируется. Потому что если тему поднимать, то придётся отвечать на вопрос: насколько сам сталинский режим был опасен для Гитлера и Европы, и были ли опасения его бояться. Кроме того, пришлось бы рассматривать саму суть режима. Очевидно, Егор хотел этого избежать. 

В результате получилась картинка идеального СССР из нашего детства, на который вероломно напала Германия.  

И хотя Егор пытается преподнести события как геноцид русского народа, им же представленные документы свидетельствуют о том, что это был глубоко идеологический конфликт двух тоталитарных систем.  

Да, смертность среди военнопленных была огромная. 

Но это, опять же, вопрос всё того же объёма пищи на определённой территории, которого должно было хватить на всех. И самого количества сдавшихся, которое было по факту много большим, чем немцы были готовы принять. 

И это тоже никак немцев не оправдывает. Войну, тем более такую жестокую, начавшая сторона не сможет оправдать ничем, и все жертвы и кровь людей на их руках. 

Но уже начав войну, дальше войска последовательно шли к намеченной цели, и их единственной задачей было обеспечение собственного продвижения и эффективности. Миллионы пленных парализовывали движение, требовались логистические усилия по их переправке в тылы, кормление, и обеспечение жильём – я не думаю, что открою тайну, и что это было для немецкого армейского руководства вторичным. Пленные не должны мешать воевать. Пленные не должны кормиться за счёт войск. Это был блицкриг без права на ошибку. Немцы знали, что если они не справятся с задачами в 1941 году, то на длительную войну ресурсов у них нет, поэтому всё было подчинено только одной этой цели. Это был вопрос немецкого выживания. И естественно, судьба военнопленных была где-то на третьих/десятых местах. Можно даже сказать, что в пылу борьбы про них просто забыли.  

Я последние годы много раз бывал в Смоленской области. Видел ту разруху и нищету. Если сейчас там разместить миллионную армию и миллион пленных, то кормить их там будет нечем. Это не оправдание немцев. Это констатация фактов. СССР был бедным государством. Кормить было, как оказалось, нечем даже Читу! 

Да, это не были те условия, что у французов, это правда – это была другая, беспощадная война. 

Но, как видим, огромная смертность – это не столько политика именно уничтожения, сколько смесь нескольких факторов. Если стараться быть объективными. 

И тут странно, что само огромное количество сдавшихся в плен Егор Яковлев как факта большой смертности просто не рассматривает. И в принципе, не поднимает этот вопрос. 

И пускай вопрос самой сдачи в плен вне задач этой книги, но не отметить этот факт как причину самой количественной смертности вряд ли было можно. 

Но это и понятно, Егор любыми способами пытается избежать оценок сталинского режима. Имя Сталина за всю книгу в контексте его действий и решений не упоминается ни разу, что показательно. 

На всякий случай повторю ещё раз: намерения немцев/нацистов были преступны и опасны, однако что было бы, если бы советское государство не выстояло, мы не знаем. Знаем только то, что немцы пришли за этой землёй для себя. И действовали с запредельной жестокостью при возникновении любого сопротивления. И никакая логика не сможет эти преступления оправдать. Всё, что может сделать историк, беспристрастно донести фон событий. 

Это была война двух беспощадных режимов. Война антигуманных мировоззрений и идеологий. Что и сделала эту войну войной на уничтожение. 

Это статья не про то, что не было нацистских преступлений, расстрелов, зверств, сожжённых деревень – всё было, и тому нет оправдания. 

Это статья про то, что историк должен быть объективным, честным и независимым. 

Я уже писал это в статье про Дюкова, могу лишь повторить здесь: Россия должна, может и для этого у неё есть все возможности, жить не хуже, чем живут шведы и немцы. Для этого нужно просто посмотреть на себя в зеркало и перестать искать врагов за границей, они в нас самих…

Это будет непросто, так себе картинка, но мы такие, какие мы есть. Это как гнилой зуб, можно делать вид, что его нет, но он будет своей гнилью отравлять твой организм и своей вонью – жизнь окружающим. Просто один раз нужно перестать бояться и врать. В конце концов, долг каждого историка писать правду. Разве нет? 

Я верю, что в России есть честные историки. Уверен, что Егор один из них. 

Книга хорошая. Рекомендую. Просто не забывать при чтении, что мы не идеальны тоже. 

                                                         Вместо послесловия

Геноцид, безусловно, был, но он имел хаотичную и бесструктурную систему, связанную с общим ходом войны и его тотальным и беспощадным характером. В отличие от геноцида еврейского народа, который имел целью уничтожение самого народа и выполнялся по строгому плану вне зависимости от положения на фронтах. 

Мы можем говорить о 4-х составляющих геноцида советского народа:

1. Голод – как следствие грабежа оккупированных территорий.
2. Военнопленные – тут следствие множества факторов (идеология, философия блицкрига, беспрецедентно большое количество самих пленных, отсутствие ресурсов, халатность).
3. Мирные жители и вооружённый террор против них – в основном, как следствие деятельности партизан (тут конечно требуется полноценное научное исследование).
4. Большевики. 

И лишь в последнем случае можно говорить о запланированном и системном геноциде.
И тому есть масса документальных свидетельств, начиная от «Майн Кампф» и заканчивая приказом о комиссарах. При этом именно последний пункт Егор практически полностью игнорирует, хотя доказать геноцид на идеологической почве легче всего. Интересно, почему? 

Ответ мы уже знаем: пришлось бы доказывать, что коммунизм/большевизм не был опасной идеологией. Но учитывая все факты – раскулачивание, классный террор, чистки, ГУЛАГ, оккупации Прибалтики, голодомор, пакт Молотова-Риббентропа, депортации целых народов, Катынь и т. д., – сделать это было бы очень сложно, поэтому Егор тот самый геноцид в чистом классическом виде, который он ищет всю книгу, даже не стал упоминать! И это весьма показательно. И заодно наводит на мысли об истинной цели работы. 

А ведь у большевиков, как у евреев шансов выжить почти не было. И вот тут сравнение геноцида евреев и большевиков было бы более чем уместно, но, видимо, это шло в разрез с запланированными выводами.  

Закончу же приёмом, который применяет на протяжении всей книги Егор, расскажу несколько историй из жизни современной России, коих сам был очевидцем…

Летом 2019 ездил по Смоленской области в поисках свидетелей войны, которые могли бы указать на безымянные захоронения советских солдат. Заехал в деревню Беззаботы, где местные мне указали дом женщины, которая во время войны была подростком и должна была всё хорошо помнить. 

Правда, перед тем как проводить меня в дом, предупредили зажать нос, чтобы не упасть от запаха в обморок (Егор, это не дикость жить в таких условиях пожилому человеку, пережившему войну?). 

Мы долго разговаривали. Бабушка действительно рассказала мне про несколько мест возможных захоронений. Рассказывала, как после войны все поля были усеяны нашими убитыми во время войны солдатами, и их никто не хоронил (Егор, не дикари?). И не надо рассказывать про то, что не было рук, были миллионы пленных немцев, в конце концов. Не было желания. Мне дикие вещи рассказывали про то, как в конце 40-х шёл процесс укрупнения воинских захоронений, и как наших солдат экскаваторами выкапывали, разрубая пополам, и часть тел переносилась в новое захоронение, а отрубленные ноги оставались в старом (точно не дикари?).  

И вот эта бабушка, тогда ещё девчонка, рассказывала, как они в 1946 – 1947 годах буграми (ей было 16 лет тогда) стаскивали полуразложившиеся тела наших солдат на край поля, чтобы была возможность сеять. 

Также рассказала про оккупацию. Про то, как немцы заставляли работать. Про то, как она рыла противотанковый ров и от голода потеряла сознание, и как её начал избивать палкой немецкий офицер. И про то, как другой немецкий офицер, отогнав того, стал отпаивать её мёдом, и, по сути, спас ей жизнь. 

Это истории из первых рук. Это не значит, что она и мы должны этому офицеру в ноги кланяться. Это значит, что по-разному оно было.

Егор в книге пытается представить СССР/Россию цветущим краем, где живут счастливые люди, но этим оказывает современной России медвежью услугу. Россия ни тогда, ни сейчас не была ни процветающей, ни развитой страной. Разница между Западом и Россией огромна во всех отношениях: культурном, экономическом… и сейчас остаётся такой же огромной. И я думаю, что Егор должен об этом как минимум догадываться. 

Россия, может, и должна жить не хуже, чем условная Швеция. У страны есть для этого все возможности. Но для этого сначала необходимо назвать бедность (духовную, экономическую, культурную) бедностью. И кто, как не историки это должны и могут сделать? 

Я знаю, что Егор станет апеллировать к “самым лучшим танкам”, космосу, литературе и балету. Но ведь это как раз и является доказательством потенциала России – возможности безграничны, но при этом люди почему-то получают нищенские зарплаты и пенсии (в современной России в регионах зарплаты должны быть давно от 100 000 рублей, а не 10 000/20 000, как сейчас). 

И всё это свидетельствует об ограниченности ресурсов при таком огромном потенциале, когда вся экономика подчинена одной цели – созданию танка!

К тому же, Россия – не только балет, не танки и не космос, к слову, и тут мы уже сильно отстали. 

Всё, что было достигнуто СССР, было достигнуто через плановую экономику, хождение строем, подчинение всей экономики и всей жизни одной цели – войне. Да, танки построили и в космос полетели, но всё остальное создавалось по остаточному принципу и со значительным отставанием от Запада: и автопром, и самолётостроение, и телевизоры с холодильниками. Но как только появилась возможность, люди поменяли советскую одежду на западные бренды, советские телевизоры на японские и т. д. Уверен, что дома у Егора очень мало вещей, произведённых в России. И машины по дорогам России бегают всё больше не российские. А те, кто и выбрал автомобиль российского производства, не ошибусь, если предположу, что по бедности (скорее всего) или другим экономическим причинам. 

Потому что жизнь – это не война. И танк не показатель уровня развития страны – ни культурного, ни экономического. При тех ресурсах, что есть у России, создать железную коробку (танк), наверное, не так и энергозатратно, а танк Т-34 – не самая сложная конструкция. Простая в исполнении/производстве и обслуживании. Но танк – это не только броня, но ещё и радиостанция, орудие, оптика, экипаж. В 1941 году немецкая армия перешла границу СССР со значительно более слабым техническим составом своих танковых войск. Т-34 и КВ даже количественно было больше, но немцы эти танки даже не заметили. Потому что танк – это просто коробка.

Егор гордится советскими танками, но сколько их было произведено и сколько сгорело на полях той войны? Я думаю, что так же как и с сожженными деревнями, если задаться вопросом выяснить, сколько же их было сожжено как следствие действий партизан, так и с танками. Если проанализировать все потери, мы сильно удивимся.   

Граждане России имеют право знать историю своей страны, такой, какой она была на самом деле. Граждане России имеют право жить в достоинстве и достатке. 

У России есть для этого все возможности. 

И судьба России в руках историков. Именно они должны рассказывать правду о том, кто мы, не утаивая. И не скрывая фактов. 

Потому что сейчас, прочитав эту книгу, мы видим счастливое, благополучное общество, где люди живут в достатке и радости, и несут всем вокруг мир и процветание. Однако все это было далеко не так. СССР был жестокой диктатурой, несущей горе своим гражданам и гражданам других стран. Именно это и привело к войне на уничтожение, последствия которой мы ощущаем до сих пор. Всё это было, об этом надо писать и говорить. Иначе получается тенденциозный идеологический труд. 

Поэтому я очень надеюсь, что следующая книга Егора… (А мне кажется, для него честь, честность, достоинство – не просто слова. В том, что писать Егор умеет и обладает глубоким знанием истории, нет никаких сомнений. Книга действительно написана интересно, живо, с большим количеством фактов, и я искренне её рекомендую к прочтению.  Геноцид был, в этом нет никаких сомнений. И вечная память всем, кто погиб в горящих домах, от голода, в лагерях…) Так вот, я уверен, что следующую книгу Егор напишет так, как должен написать её независимый историк (а историк может быть только независимый, либо это уже не историк, а пропагандист) – объективно, не скрывая фактов, без эмоций, правдиво. 

Книгу читать. Егору спасибо за труд. Ссылка на книгу: https://www.litres.ru/egor-yakovlev/voyna-na-unichtozhenie-tretiy-reyh-i-genocid-sovetskogo-naro/ 

P.S. Я не историк. Я не знаю, что было и это не моя работа сидеть в архивах, у меня другая профессия. И я ни в коем случае не учу Егора, что писать. Я потребитель. Это статья про то, чего в книге нет…

P.P.S. Что касается цитат и воспоминаний, которых в книге очень много… 

Я не зря начал эту статью с истории про “живой” щит Брестской крепости, который упоминается в книге Сергея Смирнова “Брестская крепость”.

Книга Смирнова полна воспоминаний очевидцев, но при этом, как оказалось, практически все они не соответствовали действительности. В плен русские не сдавались, а немцы не могли вести себя благородно – такая была линия в те годы. Не сильно она изменилась и сейчас. Поэтому люди говорили то, что от них хотели услышать. Это не значит, что не было зверств, но это значит, что ко всем этим воспоминаниям нужно подходить очень аккуратно. Егор как историк не может этого не знать, но почему-то вовсю эксплуатирует эту тему, даже не предупреждая о том, что это может быть не совсем правдой. И из-за этого его на самом деле прекрасная работа, без иронии, обесценивается и имеет привкус идеологического чтива, а не исторического труда.

Как пример, отрывок из книги Смирнова “Брестская крепость” и ниже будут похожие отрывки из книги Егора Яковлева. Стилистика идентичная. Если поместить этот отрывок в книгу Егора, он будет там смотреться абсолютно естественно:

“Однажды на участке 455-го полка немецкий танк вошёл в казарменный отсек, над дверью которого наш санитар вывесил большое, заметное издали полотнище с красным крестом. Здесь, в этом отсеке, на бетонном полу лежали тяжелораненые. Крик ужаса вырвался у всех при виде появившегося в дверях танка, а машина, на мгновение приостановившись, с рёвом ринулась внутрь – прямо по лежащим телам. Танк резко притормозил на середине помещения и вдруг, скрежетнув гусеницей, принялся вертеться по полу, безжалостно давя беззащитных людей…”

Это отрывок из книги Сергея Смирнова “Брестская крепость” (стр.84). Важно, что книга не художественная, это сборник свидетельств очевидцев той обороны, свидетельства из первых рук. 

И здесь всё ясно и понятно. Чего ж тут не понять? Разве только как быть с тем, что танка того немецкого не было.  Точно так же, как не было и того “живого щита”, с которого я эту статью и начал. 

Война стоила непропорционально огромных жертв, и их надо было как-то объяснять. 

А Советский Союз был тоталитарным государством и требовал тотального подчинения от своих граждан. Отсюда и столько свидетельств о зверствах фашистов (в том числе и тех, которых не было). Была необходимость показать, что война велась на уничтожение с самого первого дня с тем, чтобы объяснить огромные потери со стороны мирного населения (Егор так и не нашёл в себе смелости связать партизанское движение с массовой гибелью гражданских). В том же духе объяснялись и колоссальные потери среди военных – дрались до последнего патрона. 

Естественно, в государстве, где за необдуманную фразу можно было угодить в тюрьму, лишиться работы и т.д. люди старательно “вспоминали” то, что от них хотели услышать. Плюс добавляли что-то от себя, на всякий случай. В результате и со временем все эти воспоминания ширились и обрастали чудовищными подробностями. 

В 2019 году в Брест приехал известный исследователь обороны Брестской крепости Кристиан Ганцер. Была организована встреча. Пришло много людей. Я там тоже был. В числе прочего Кристиана попросили осветить один эпизод, когда немцы выводили из крепости людей на коленях и в таком положении вели их до города (а там расстояние приличное). Естественно,  военный историк и кандидат исторических наук на такую осведомлённость лишь недоумённо вздохнул. Но люди помнят и передают этот факт как подлинный, и самое главное, верят в него. 

В конце ноября 2021 года я с товарищем-поисковиком поехал в Смоленск на выходные погулять по городу. По дороге он мне рассказывал историю про смоленскую деревню, где немецкие танкисты положили штабелями живых местных жителей и переехали их на танке. Похоже на историю с танком из Брестской крепости, не так ли?

Вот известная фотография июня 1941 года. Брестская крепость. Самая обличительная иллюстрация зверств фашистов, судя по тому, как часто она встречается в соцсетях накануне каждого 9 мая или 22 июня. Интересно тут то, что всех женщин, которые тогда попадались немцам в Брестской крепости, они отпускали по домам в тот же день. И этих, на фотографии, в том числе. 

Книга Егора щедро наполнена свидетельскими показаниями такого рода. 

Вот только несколько цитат:

стр. 281 “Мирные жители, даже женщины с грудными детьми, сгонялись в лагерь военнопленных, где их почти не кормили. Изголодавшемуся народу немцы в издевательской форме иногда бросали за проволоку, опоясывавшую лагерь, буханку хлеба или банку консервов, а затем сбежавшихся к пище засыпали гранатами”. 

стр. 409 “Большое удовольствие нацистам доставляла травля детей собаками”.

стр. 410 “В… деревне плачущий грудной ребёнок мешал спать немецким солдатам. Они пронзили его штыком к колыбели, а рыдающую мать выгнали на мороз раздетую. Заперли дверь и спокойно заснули”. 

При этом Егор (в очередной раз) сам себя опровергает, когда пишет про то, что:

стр.292 “Попытки жителей пройти через нашу линию фронта следует пресекать, открывая огонь”.

стр. 292 “Нельзя сказать, что в войсках эти приказы восприняли бесстрастно. Инспекция генштаба показала, что солдат весьма беспокоит перспектива стрелять по голодным женщинам и детям, если те начнут прорываться через немецкий фронт”. 

И это действительно так. Немецкие солдаты были простыми людьми. Обычными работягами с заводов, производств, студентами, попавшими в армию по призыву. Убивать нелегко в принципе – известный факт. А убивать мирных жителей в 10 раз тяжелее. Поэтому мне сложно представить себе танкиста (а этот был средний немецкий фермер, скорее всего), который от нечего делать и развлечения ради станет давить людей!

Егор, конечно, не может всего этого не знать. Кроме того, как историк он не может не знать, что все дневники и воспоминания не должны вызывать доверие в принципе (этому учат на исторических факультетах), тем более нельзя доверять воспоминаниям в тоталитарном государстве! Но при этом почему-то широко эти воспоминания использует, легко упуская из виду такие пустяки, что читателя хорошо бы проинформировать о том, что к ним надо подходить критически. 

---

Всё это не значит, конечно, что не было зверств и преступлений на оккупированных территориях. Конечно, было всё, и война есть война. Тем более что через какое-то время ввиду затяжного характера войны от всей этой жестокости, крови, особенностей погоды, антисанитарии, вшей, стресса и т. д., конечно же, пришло ожесточение, которое, в том числе, вымещалось и на мирных жителях. Плюс война, – это та область, где всякого рода садисты реализуют практически безбоязненно свои скрытые в нормальной жизни наклонности. Тем более, законы немецкой армии, по сути своей, допускали совершение преступлений против мирных жителей военными фактически безнаказанно. Всё было, но многого не было. 

Поэтому все свидетельства, насколько это возможно, следует подвергать тщательной проверке и сомнению. И очень аккуратно их использовать.

Потому что иначе сложно, читая книгу, абстрагироваться от ощущения, что держишь в руках пропагандистский памфлет, но не исторический труд. 

P.P.P.S. Что касается истории “живого щита”, немецкого танка в Брестской крепости и того, почему этого всего не было. Про “живой щит” история длинная, и мне, видимо, придётся написать отдельную статью по этому поводу. С танком проще – в Брестской крепости немецких танков не было в принципе. Имелось несколько самоходных орудий (STUG), которые попытались войти на центральный остров (Цитадель), но были тут же подбиты и их оттащили в тыл. Подробнее от этом можно почитать в книгах Ростислава Алиева. 

Да, было 2 трофейных танка (французский Сомуа и советский Т-26), но они на центральный остров не заезжали и были задействованы на заключительном этапе для обстрела Восточного форта. Подробнее про оборону Брестской крепости тут.

Это кроме того, что трудно себе вообразить сам образ простого немецкого паренька-танкиста (даже не СС), которому с первого дня войны вдруг захотелось бы по людям покататься во время боя.  

Из этой же оперы, очевидно, бросание хлеба военнопленным, а потом вдогонку гранат из цитаты выше… 

При этом мне действительно понравился и слог Егора, и его манера изложения, и приведённые им факты. Книгу я прочёл с удовольствием и почерпнул немало новых знаний для себя. Мне немного не хватило объективности.

Июль 2022, Вильнюс